Я села во второе кресло, прикрыла колени пледом.

– Андрей, где мой Алексей? Мне очень важно знать…

– Давай без соплей, – Андрей перебил меня, скривив лицо в кислой улыбке. – Он тебя подставил. Ты радуйся, что у тебя сейф не пустой. Твой Лешенька вполне мог подчистить все теткино наследство. Женился бы на тебе и грибочками бы летом накормил, бледными поганочками.

Я слушала брата вполуха. Мне было наплевать на его нравоучения, мне было важно услышать информацию.

– И где же он?

– Работает. На нас. – Андрей поправил халат на моих коленях. – Насть, я слышал, ты скоро в Париж поедешь, ногой хвалиться? Вот и съезди, отдохни. Забудь о том, что было. Отдыхай. Заведи нового любовника. Можешь меня взять.

И он протянул ко мне руки. Я сначала даже не поняла, что он собрался делать. А он обхватил меня и поцеловал. Совсем не по-братски. Я оттолкнула его и держала на расстоянии вытянутых рук:

– Андрей, Андрей. Подожди. У тебя все с головой в порядке?

– И с головой, и с другими частями тела. – Глаза Андрея, обычно похожие на остывший застоявшийся чай, стали теперь шальными. – Зачем я, спрашивается, ехал сюда, на ночь глядя? Поговорить? Я мог тебе то же самое сказать по телефону.

– Подожди, подожди, – останавливала я брата, но он не слушал меня.

Резко встав, он нагнулся к моему креслу и подхватил меня на руки:

– Не сопротивляйся, можешь упасть и повредить ногу. Она ведь не совсем еще зажила?

Мой брат оказался очень сильным человеком. До спальни дошел за несколько секунд и даже не запыхался. Кинув меня на водяной матрас, Андрей дернул за пояс халат, и тот слетел с меня шелковый бабочкой. Я осталась перед Андреем в нижнем белье.

– Я так и думал. Хорошая фигура, удобная. – И брат навалился на меня.

О ужас! Глаза у Андрея «поплыли», он действительно хотел меня как мужчина. Вот ужас-то! Я еще пыталась оставить на себе ажурные тряпки бюстгальтера и трусиков, но Андрей сделал несколько легких движений пальцами, и я осталась голой.

Сколько времени прошло с момента его прихода? Неужели мне теперь будет знакомо слово «инцест» не понаслышке? Ладочников, Мила, где вы?

И тут раздался звонок в дверь. Наконец-то!

– Андрюш, открой, пожалуйста. Это лейтенант Ладочников с Милой, и они знают, что я дома.

Андрей выругался, кинул на меня плед и вышел в коридор отпирать дверь.

Без шапки, в распахнутом полушубке, Мила впихнула в квартиру вперед себя Костю и завопила преувеличенно пьяным голосом:

– Настька, мы тут мимо проезжали, а Костя совсем окосел от шампанского, я заставила его выйти, тут же ГИБДД недалеко, опасно.

Быстро накинув злосчастный халат, я прихромала к гостям, держась за стены.

– Привет, Костя, привет, Мила. – Я поцеловалась с подругой. – Очень рада вас видеть. Я прилегла, плохо себя почувствовала.

Глаза Милы стали квадратными, на Костино выражение лица тоже стоило посмотреть.

– Познакомься, Мила. Это мой брат Андрей, ты, Костя, вроде бы его знаешь.

– Ага! – радостно подтвердил Ладочников.

– Пришлось пообщаться, – Андрей говорил сквозь зубы. Штаны он, слава богу, успел застегнуть.

Я выставила руку в сторону кухни:

– Вы проходите. Правда, там не убрано, гости недавно были.

Пока Андрей подбирал слова, приличествующие случаю, Костя быстро скинул обувь, просипел Андрею: «Привет, гражданин начальник», и чуть не заорал Милке в ухо:

– Дорогая, ты вроде бы очень хотела поесть?

Мила бегом отправилась на кухню, а Костя полез ко мне обниматься.

– Прекрасно выглядишь! – И гораздо тише: – Что происходит?

Я поднесла руку к горлу, показывая, насколько меня напряг единственный братец.

Минут пятнадцать все бестолково перемещались в кухне, не зная, куда сесть и что говорить.

Андрей в конце концов понял, что гости наметили здесь переночевать. Он вежливо затащил меня в спальню и, дыша в лицо злостью, предупредил, что сегодня уезжает, но завтра приедет после работы, и разговор продолжится.

После его ухода мы расселись на кухне, и я рассказала ребятам, что Андрей посоветовал мне забыть об Алексее и предложил свою кандидатуру в сожители.

– Брат? – переспросила Мила.

– Ну! – Я поправила пояс на халате, вспоминая шокирующие прикосновения Андрея. – Вообще-то, он мне не то троюродный, не то четвероюродный, но все равно удивляюсь. Сто лет никому не была нужна, а теперь пошел бешеный спрос.

– Ты давно в зеркало смотрелась? – Мила стряхнула с густых волос капли растаявшего снега. – Ты похудела, похорошела, и взгляд у тебя изменился.

– И потом. – Ладочников поцеловал Милу в щеку. – Ты, Насть, находишься сейчас в ауре денег и тайны, а это всегда возбуждает и вызывает нездоровый интерес. Сексуальный – тоже. Ты нам комнату выделишь?

Спрашивал он, не сомневаясь в ответе, и я подтвердила свое согласие:

– Не вопрос, берите гостевую.

Костя привычно полез в холодильник, достал очередную бутылку анисовой и закуску:

– Вот спасибочки. Нравится мне у тебя, Настя.

– Еще бы. – Я кивнула на стол и на Милу. – Тебе предоставлены все удовольствия, наслаждайся. А я пойду спать, слишком устала сегодня.

В восемь часов утра глаза открылись сами собой. Стерва сидела рядом с подушкой, скулила в ухо. Действительно, надо погулять с собакой, разработать ногу и проветрить голову.

На улице подморозило. Люди торопились к автобусным остановкам, шли муравьиными тропами к метро. Спешили, серьезными лицами настраиваясь на трудовые будни.

Сразу вспомнился мой железобетонный комбинат, линолеум в дырах и поломанные пылесосы.

Раз в квартал я раздавала по отделам заводоуправления канцелярские товары. В этот день было веселье, женщины растаскивали по домам яркие тетрадки и авторучки, радовали домочадцев.

А мне даже не для кого было спереть ластик. Для себя неинтересно, а сын у Милы был слишком маленький.

На улице Стерва резво семенила по припорошенной снегом зеленой траве, привычно принимая редкие комплименты от умиляющихся на нее женщин. Я шла следом, опираясь на палку, буквально заставляя себя не хромать. Рефлексы тела, в свою очередь, перегибали меня вправо, сопротивляясь непривычной команде наступать на оперированную ногу.

По отработанному маршруту мы вышли на бульвар, доплелись до палатки с газетами и повернули обратно.

На обратном пересечении проезжей части бульвара мимо нас медленно проехала белая «копейка» в разводах ржавчины, подала назад и встала напротив места, где мы со Стервой собрались переходить дорогу.