– Но это значит, что нам достанется меньше, – повторил Колби.

– Наша команда теперь стала меньше, Колби, – возразила Мэнди. – А это значит, что наши доли остаются прежними.

– Я считаю, что мы должны проголосовать. Мы голосовали, когда я женился.

– И миссис Колби получает свою собственную долю, – заявил Кристофер. – Так будет и с миссис Рейн. Никакого голосования не требуется.

Колби открыл рот, намереваясь спорить дальше, но, поймав взгляд Кристофера, снова закрыл его, скрипнув зубами.

Кок подал тарелку с хлебом. Кристофер отломил толстый кусок и передал остальной хлеб Онории как раз в тот момент, когда корабль накренился. Все машинально схватились за миски и прижались к стене, продолжая, однако, спокойно есть. Корабль вздымался и опускался на волнах, и когда кок вышел, в помещение ворвался холодный ветер.

Онория осторожно отломила кусочек от буханки и передала хлеб Колби. Тот взял его своей огромной лапой, отломил большой кусок и передал остальное Мэнди.

Черный хлеб из ржаной муки и патоки был не очень хорошего качества. Онория чувствовала пальцами твердые комочки. Она хотела положить его назад на тарелку или предложить французу, но Кристофер наблюдал за ней.

– Моя доля от чего? – спросила Онория.

– Ха, – проворчал Колби. – Возможно, ни от чего. Взгляды всех присутствующих устремились на Кристофера.

– Нет, – тихо сказал он. – Я не зря столько пережил.

– Я поверю только тогда, когда увижу это собственными глазами, – мрачно заметил Колби.

– Увидишь, – уверил его Кристофер.

Может быть, они умышленно пытаются свести ее с ума своими загадочными фразами?

– Что именно он должен увидеть? – настоятельно спросила Онория.

Все переглянулись. Казалось, они знали, о чем идет речь.

Серые глаза Кристофера светились.

– Ешь свой хлеб, Онория.

Она хмуро посмотрела на него. Если им надо что-то обсудить между собой, они могли бы подождать, когда она уйдет, а не говорить намеками в ее присутствии. Это дурной тон.

Онория откусила кусочек хлеба. На зубах заскрипели крошечные камушки, и она перестала жевать. Она не могла ни вынуть хлеб изо рта, ни проглотить.

– Проклятые камни, – проворчал Колби рядом с ней и выплюнул камушек через стол. Сен-Сир пригнулся, и камушек ударился в стену позади него.

– Артур! – крикнула его жена. – Как ты ведешь себя! Тем более в присутствии леди.

Корабль вздыбился на очередной волне, и Онории стало нехорошо. Она прижала руку ко рту.

– О нет, – сказал Колби. – Ее сейчас стошнит.

Онория вскочила и едва не столкнулась с коком, который возвращался с кувшином, пахнущим спиртным. Шатаясь и держась за стены из-за качки корабля, она проследовала по коридору, поднялась по трапу и вышла на палубу.

Холодный ветер ударил ей в лицо. Солнце уже зашло, поглощенное надвигающейся ночной тьмой. На горизонте маячили разрозненные облака, усиливающие тьму, но над головой небо было усеяно звездами, похожими на бриллиантовые россыпи. Керью все еще стоял за штурвалом, и фонарь у его ног освещал его золотистым светом.

Онория подошла к поручню, наклонилась и выплюнула хлеб в море. Резкий ветер откинул ее волосы с лица и принес с собой чистый запах соленой воды.

Она поступила ужасно глупо. Она знала, почему последовала за Кристофером на этот корабль с людьми, которые были ей чужды. Она твердила себе, что выполняет свой долг, но долг и здравый смысл никак не вязались с решениями, которые она принимала в эти дни.

Ею двигало лишь слепое желание быть рядом с ним, ощущать его руки на своем теле и испытывать страсть. Она могла бы остаться с Дианой и найти приемлемый способ расторгнуть брак, пригласив опытного адвоката.

Но она последовала за Кристофером и теперь расплачивается за это.

Онория услышала его шаги. Ей сейчас не хотелось видеть мужа, но он заключил ее в объятия, защитив своим теплым телом от холодного воздуха.

Противиться было бесполезно. Она с наслаждением повернулась к нему лицом и уткнулась головой в надежное плечо. Он погладил ее по волосам и прижался губами к темечку. От него исходил запах моря, смешанный с ароматом виски.

Онория подняла голову и посмотрела ему в лицо, а он склонился над ней и поцеловал в губы. Вкус виски еще сохранился на его языке.

– Доля чего, Кристофер? – спросила она.

Он улыбнулся и прошептал ей на ухо:

– Спрятанного сокровища, ангел мой.

– Значит, ты отметил карту спрятанного сокровища на нашем свидетельстве о браке?

Голос Онории прозвучал на высоких нотах с легкой хрипотцой, и она сцепила руки, стараясь игнорировать боль в еще плохо гнущихся пальцах. Онория вернулась туда, где они обедали, и Кристофер закрыл дверь. Колби расположился у трапа, чтобы оповестить о любом входящем, особенно о Хендерсоне, как предупредил Кристофер.

– Не карту, – спокойно сказал он; его резной профиль отчетливо вырисовывался в пламени свечи. – Это координаты и направление.

Брачное свидетельство из двух частей лежало на влажном столе. Пальцы Кристофера остановились на еле видных цифрах, нацарапанных под его именем. Онория часто думала, что они означают, а потом решила, что это какие-то пометки венчавшего их священника, и не придала им никакого значения.

Однако она ошиблась. Пометки были сделаны неспроста.

– Понятно, – холодно произнесла она.

Кристофер не стал вдаваться в подробности, впрочем, никто и не требовал их. Онория же испытывала негодование.

– Этот корабль построен так, чтобы обеспечить его быстроходность, – сказал Кристофер. – Если погода не испортится, мы будем на месте через десять дней. – Он по очереди обвел взглядом всех присутствующих. – Команде сказано, что мы идем в Чарлстон. У нас на борту нежелательный гость, поэтому я не хочу, чтобы люди болтали лишнее. Это означает, что все сказанное здесь не должно выйти за пределы этой комнаты и нарушивших запрет ждет суровое наказание. – Он повернулся к Онории: – Это касается и тебя, жена.

– Я не собираюсь обсуждать что-либо с мистером Хендерсоном, – ответила она.

– Не только с мистером Хендерсоном, вообще ни с кем. Я не хочу, чтобы мистер Хендерсон устроил диверсию на моем корабле или попытался остановить нас каким-то более драматическим способом. Надо учитывать, что он прежде всего охотник за пиратами.

– Почему бы не высадить его в Танжере, как он просил? – вмешался Сен-Сир.

– Потому что в тех водах рыскает Джеймс Ардмор. Я однажды столкнулся с ним и не хочу повторения. – Он остановил взгляд на Мэнди. – Мне стоило больших трудов заново собрать всех вас. Ардмор, возможно, считает, что я уже получил по заслугам, однако может последовать за нами, чтобы узнать, куда мы направляемся.