— Пускай готовятся в дорогу, — напомнил я, — чтобы потом не тратить времени, а просто поднять поклажу на борт и поспешить на остров Буян.

— Непременно. — Опустив посох, Мороз Иванович исчез.

Черт потер ладошками порозовевший пятак и юркнул ко мне за пазуху, сетуя на трудную работу, неблагодарного подопечного и прочее, прочее…

— В аду отогреешься, — утешил его я.

Он скривился и якобы случайно толкнул острым копытом мне под ребра.

Яга забралась в свою ступу и, облетев вокруг корабля, опустилась на палубу.

— Буду ждать, — напомнила троллиха, — рядом с милым. А ты поспеши за живой водой, И не вздумай меня обмануть.

— Хорошо.

— Удачи. — Помахав рукой на прощанье, великанша потопала прочь. Дорогу показывать ей не придется — вчера она проложила такую тропу, которая еще нескоро зарастет.

— Давай уже, полезай наверх! — окликнула меня Яга. — Пора отправляться в путь-дорожку.

Я с гордо поднятой головой взошел на палубу, занял надлежащее место, своим главенствующим положением долженствующее означать капитанский мостик, и, набрав полные легкие воздуха, замер. Открыл рот, чтобы отдать соответственную случаю команду, и захлопнул его, сообразив, что выполнять-то ее некому. Яга не в счет, она скорее пассажир, а не команда.

— Приплыли, — пробормотал я, опустившись на палубу.

— Как? Уже?! — высунулся из-за пазухи черт и принялся вертеть головой по сторонам. — Похоже, мы еще и не отправлялись… Эй, кондуктор, свисти отправку!

— Как?

— А я почем знаю? — удивился нечистый парнокопытный. Ну, не в том смысле, что грязный — он вчера в баньке парился и выпачкаться не успел, а в том, что относится к виду «черти» нечистой группы адских обитателей. К ней же относятся бесы и демоны, суккубы и прочие вольные или невольные сторонники низвергнутого в земные недра экс-ангела.

— И я не знаю, — признался я.

— Это как?

— Очень просто. Я, между прочим, человек искусства, по крайней мере той его части, которая описана в Камасутре.

— О чем вы там шепчетесь? — напомнила о себе Яга.

— Я не знаю, как кораблем управлять, — признался я.

Бабка скривилась, словно заболел ее всемирно известный клык, и прошамкала:

— А чего там уметь? Подними паруса, да знай правь себе.

Получив общий инструктаж, я решил, что с деталями разберусь на месте, и приступил к работе.

Отыскав парус, который оказался скатанным у нижней перекладины мачты рулоном, я преисполнился уверенности в успешном завершении начинания.

— Здесь веревка должна быть, — подсказал черт.

— Какая веревка?

— За которую тянуть нужно. Ну типа: «И раз… и два…»

Осмотревшись, я обнаружил требуемый канат и, ухватив его, потянул на себя. Не идет. «Наверное, от времени что-то заело», — предположил я, налегая на него всем весом. Качнулась мачта, зазвенел натянутый канат… но результата никакого.

— Попробуем иначе.

— Это как? — заинтересовался черт. — На веслах поплывем? Или реактивную тягу поставим?

— А где ее взять?

— Да за этим далеко идти не придется. — Указав глазами на Ягу, черт с сомнением добавил: — Только запрячь сложно.

— Неудобно как-то…

— Как знаешь, — пожал плечами рогатый житель преисподней и, расправив крылья, подошел к сидящей в ступе ведьме. — Бабушка, а вы петь умеете? Ну, вот эту: «Эй, ухнем! Милая сама пойдет…»

— Изыдь! — отмахнулась от него Яга.

Осмотрев парус повторно, я обнаружил причину предыдущей неудачи и устранил ее при помощи ножа. Для этого пришлось разрезать все шнурки, которыми парус был привязан к перекладине мачты. Наконец шелковое полотнище начало подниматься, увлекаемое веревкой, пропущенной через кольцо несколько ниже смотровой бочки.

Порыв ветра, хлопок паруса… и я, приложившись лбом о мачту, оказываюсь у опавшего паруса с провисшим канатом в руках. Приходится все начинать сначала.

Во второй раз получив по лбу, я пришел к выводу, что что-то тут не то.

— Наигрался? — поинтересовалась Яга, незаметно зашедшая мне за спину.

— Что-то не выходит, — показав канат, ответил я.

— Нужно вот так и так, — пояснила бабка, проворно подняв парус и закрепив веревку на колках.

Увлекаемый несильным, но постоянным ветром, Летучий Корабль вздрогнул от кормы до носа и со всевозрастающей скоростью устремился вперед.

— Пошли покажу, как править чудом этим, — позвала Яга, проворно вскарабкиваясь на капитанский мостик. Что-то в ее походке неуловимо изменилось, и не скользящий по палубе костыль тому виной, а нечто совершенно иное. Что позволяет ей двигаться свободно, в то время как меня бросает из стороны в сторону при каждом крене палубы.

— Да вы, бабуся, вылитый Сильвер в юбке, — на свой манер польстил ей черт. — Только попугая-нумизмата на плече не хватает.

— Помолчал бы уж… лепечешь не пойми что.

Управление Летучим Кораблем оказалось примитивным до безобразия. Если можно принять за таковое возможность отклониться от прямого следования воле ветра градусов на десять и не больше. Долго бы пришлось искать попутного ветра, чтобы он пригнал корабль к моему дому, если бы мне на голову не свалилась одна знакомая рыжеволосая богиня, от рождения приходящаяся мне сестрицей. Она занимается тем, что сеет в души людей вечное и светлое, то бишь любовь. Которая, как известно, «нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь». Несколько пессимистично, поскольку любой человек не только хочет любви, но и подспудно постоянно стремится к ней, но суть вопроса передана верна. Любовь по заказу не ходит, она появляется словно снег на голову. Вот так и Леля является… Главное, успеть отскочить. Но начнем по порядку. Сперва на небе возникла движущаяся против ветра туча. Стремительно приблизившись, она зависла над Летучим Кораблем, и из нее с закономерным вопросом: «Не ждали?» свалилась моя сестрица. В белой пушистой шубе из меха неизвестного науке зверя, откинутым на плечи капюшоне, пуховых рукавицах и красных сапожках.

Опустив на палубу с таким трудом пойманную Лелю, я трясущимися руками вытер вспотевшее чело и перевел дыхание.

— А я тебе помочь спешила, — похвалилась она, протянув небольшую свирель. Такие сотнями изготавливаются местными пастушками из молодых побегов вербы.

— Спасибо, конечно… но мне не до музыки нынче. Да и слуха… увы и ах!

— Все знаю, про все ведаю… А свирель-то непростая. Мне ее дядька Стрибог во временное пользование дал. Он вообще-то никому ее не доверяет, но поскольку сам дед огласил тебя исполнителем воли всех славянских богов…

— Тройной, — едва слышно пробормотал черт, заворочавшись за пазухой. — И сдается мне, что к одеколону это отношения не имеет.