С чашкой в руках она вышла наружу. Ноги сами понесли ее к сараю. Она медленно обошла его, осматривая результаты их усилий. Двигалась она с трудом: сказывались нагрузки последней недели. У нее болели мышцы, о существовании которых она и не подозревала. Пара таблеток тайленола стала ее ежевечерним рационом, но, глядя на то, что было достигнуто в короткие сроки, она сочла, что оно того стоило.

Еще недавно разваленные стойла и желоба сияли новым деревом, длинные ясли были закончены, осталось только доделать навес над участком с кормами. Крепкий новый забор огораживал все вокруг. Несколько тонн свежей, чуть подвяленной травы, доставленные вовремя и укрытые голубым просмоленным брезентом на случай дождя, дожидались только переноса в сарай.

Столько всего еще требовалось сделать… Шелли тяжело вздохнула, представив себе, что нужно продолжить ограждение, доделать стойла, укрепить новый загон для быка, хотя Красавец вроде бы отлично себя чувствовал и в старом… И до того как отпускать новый скот на вольный выпас, необходимо было восстановить все сломанные заборы. Первым делом на лучшем пастбище, затем, постепенно, на более дальних. Эйси был прав: работать предстоит долго, тяжко и сурово. Но, даже сознавая, что ее ожидает, Шелли ощущала неистребимое радостное удовлетворение… Пусть оставалось еще много несделанного, но о самых неотложных нуждах они позаботились.

С улыбкой подняв клок люцерны, она направилась к загону Красавца. При ее приближении он издал приветствен-ный рев и затопал к ограде. Она бросила ему этот клок и, протянув руку сквозь планки, похлопала его по лоснящейся черной шкуре. Он принадлежал к породе ангусов, то есть отличался свирепым нравом, но за последние недели стал таким баловнем, что Шелли перестала его бояться… Она любовалась, какой стал вскидывать корм и подхватывать его. Слава Богу, что у них есть Красавец. Конечно, были некоторые сомнения в его продуктивности, но по меньшей мере один приплод они должны от него получить. Это было им жизненно необходимо.

Ленивым шагом в сарай вошел Эйси, в щегольской красной, с синим, ковбойке, с повязанным на шее алым платком, в новых темно-синих джинсах с острой складкой. Его черные сапоги сияли. На нем была его лучшая шляпа – черный стет-сон с широкой алой лентой вокруг тульи.

– Господи Иисусе, девочка! – воскликнул он, разглядев ее наряд. – Только не говори мне, что собираешься в этом идти на парад?

– Что еще за парад? – недоумевающе полюбопытствовала Шелли.

– Ну, не так долго ты отсутствовала, чтобы забыть, что на День матери будет парад, молодежное родео, танцы.

– Ох, я и вправду, запамятовала, – призналась она, удивляясь себе. Как могла она позабыть об одном из самых значительных праздников долины? Даже Эм-Джей упоминала о нем, но голова ее была настолько занята делами, что о Дне матери Шелли совершенно забыла.

В Сент-Галене было три больших общественных события в году – День матери был первым из них. Он проводился в первые выходные августа, далее следовал День сбора ежевики и после этого родео Дня труда. Приезжим это могло показаться мелочевкой, пустяком, но для местных каждый этот праздник был важным событием, который загодя планировали и ждали всем сообществом. Родственники и друзья, жившие по всему штату, подгоняли к этим датам свой отдых и поездки домой, так что в эти выходные долина расцветала улыбками и смехом гостей. Если и был в Сент-Галене светский сезон, то он начинался с выходных Дня матери, а кульминацией его было родео Дубовой долины в выходные Дня труда. Другим столь же занятным временем был Олений сезон, и за неделю до его открытия по главному шоссе в долину струился непрерывный поток грузовиков-пикапов и трейлеров, чаше всего совершенно посторонних, которые направлялись в Национальный лес Мендосино. Охотники давали местным жителям дополнительный заработок, так что каждую осень их прибытие радостно приветствовали торговцы всех мастей.

– Господи Иисусе, Шелли! Позабыть о параде?! – Эйси укоризненно покачал головой. – А теперь пойди и приоденься. Я забираю тебя с Марией на ковбойский завтрак в «Мэсоник-Холл». Тебе ведь не хочется это пропустить… Полагаю, что рыженькая вдовушка, за которой я ухаживаю, в этом году одна из поварих. Вы с Марией можете с ней познакомиться и оценить, не слишком ли много я на себя беру. Я все сегодня спланировал. Завтрак, парад, родео, а потом танцы.

– Ну и ну, не знала я, что ты еще и мой секретарь по светскому общению, – тряхнула головой Шелли.

– Кто-то же должен взять на себя эту миссию, девочка. Если тебя предоставить самой себе, ты никогда не найдешь себе мужчину. А между прочим, моложе ты не становишься. Знаешь ли, время идет. Ты ведь не хочешь закончить жизнь одинокой старой девой?

Шелли сморщилась.

– Эйси-и!..

– Только не начинай. Я много думал о тебе, одинокой женщине, и все такое. Знаю, что это старомодно и не соответствует всей этой чепухе о свободной новой женщине, но должен прямо тебе заявить: тебе нужен мужчина. Не просто какой-нибудь, даже я это понимаю, а хороший, настоящий, крепко связанный с долиной. Но он должен быть гибким, должен понимать, что ты женщина независимая, со своими взглядами и мнениями. – Он ухмыльнулся. – Кто-то вроде меня… только моложе. Гораздо моложе. И может быть, покрасивее, хотя это и трудно себе представить.

Шелли усмехнулась.

– Эйси, я ценю твою заботу, но поверь мне: если я захочу мужчину, то могу найти его сама.

– Тогда почему не нашла? – свирепо сверкнул он взглядом. – Такая хорошая по виду телка, как ты? Ты должна быть замужем, но за подходящим, хорошим человеком. Я беспокоюсь, девочка. Тревожусь, что какой-нибудь сладкоречивый хитрован забредет в наш городок и заболтает тебя, схватит в охапку, когда ты такая уязвимая… Тебе нужен мужчина, но это должен быть человек, который тебе подходит.

– И полагаю, что ты уже присмотрел для меня такого идеального? – процедила она сквозь стиснутые зубы.

– Ага. – Эйси улыбался, как престарелый херувим. – Он встретит нас за завтраком. Это Слоан Боллинджер.

Шелли не очень понимала, как это произошло. По правде говоря, она была уверена, что постареет и поседеет, прежде чем пойдет куда-то, чтобы встретиться со Слоаном Боллинджером… но сорок пять минут спустя она уже ехала с Эйси и Марией на ковбойский завтрак. Эйси дал ей как следует выговориться, а затем посмотрел на нее и тихо сказал:

– Ты хочешь, чтобы все в городе считали, что ты боишься с ним встретиться? То, что он присоединится к нам за завтраком, не тайна. Множеству людей интересно увидеть, что из этого выйдет. Хочешь, чтобы они считали тебя трусихой?

– Будь ты проклят! Я не трусиха и твердо заявляю, что никакого Слоана Боллинджера не боюсь.

– Не доказано, – протянул Эйси. – Я могу предположить только одну причину, по которой ты ведешь себя как норовистая лошадка: ржешь и брыкаешься. – Он принял задумчивый вид. – Возможно, так решат и все… не исключая Слоана Боллинджера.

Шелли бросила на него яростный взгляд.