Томас сам небрежно скинул на руки служанки пальто. Провел по рукаву камзола, словно стряхивал невидимую пылинку.

Я с невольным огорчением вздохнула, в очередной раз ужаснувшись тому, как нарочито небрежно был пришит этот самый рукав. Раяна явно не стала утруждать себя даже подбором цвета, видимо, сильно обиженная на Томаса за то, что тот уличил ее в подслушивании. Поэтому толстый кривой шов, выполненный красными нитками по синей ткани, не просто был заметен — он бросался в глаза с расстояния в несколько шагов. Более того, рубашку Раяна даже не подумала выстирать, а лишь просушила, поэтому на рукавах и воротнике виднелись зеленоватые пятна.

А вот повязку с головы Томас снял, сказав, что иначе это вызовет слишком много вопросов. На мой взгляд, это было далеко не лучшей идеей. Как ни крути, но рану лорда Бейрила вряд ли можно назвать пустяковой, если из его памяти выпало столько событий. Но Томас, как и обычно, впрочем, проигнорировал мои робкие убеждения. Правда, к счастью, никаких зияющих кровавых ран я на голове Томаса, как ни старалась, не увидела.

Будь моя воля, то на месте Томаса я бы вообще вернулась домой и переоделась перед столь крупным приемом. Благо, что времени на это было с избытком. Но Томас даже не захотел слушать мое предложение. Лишь раздраженно махнул рукой и сказал, что слишком много будет чести для Роберта Гиля. Вот еще, из-за такого пустяка лошадь зазря гонять. После чего самым наглым образом уселся распивать вино с Велдоном.

Нет, про Джессику больше речь не шла. Эта парочка шумно обсуждала каких-то общих знакомых, затем переключилась на такую тему, в которой я не понимала практически ни слова. Что-то о взаимосвязи мощности атакующих заклинаний и потенциала магнитного поля.

На этом моменте их рассуждений я осознала, что еще немного — и самым постыдным образом засну. Челюсть уже болела от постоянных зевков. И я украдкой стащила из книжного шкафа один из неприличных журналов Велдона, воспользовавшись тем обстоятельством, что тот был целиком и полностью увлечен спором с Томасом. Принялась разглядывать непристойные магиснимки, в глубине души ужасаясь тому, как могли девушки, попавшие на эти страницы, согласиться на подобное. Ладно, если бы они просто снимались обнаженными. Но многие из них были запечатлены в компании мужчин, причем частенько не одного, а двух или трех. И творили на снимках такое…

Вот и сейчас при воспоминании об увиденном румянец окрасил мои щеки, и я запретила себе думать на эту тему. Мои глаза уже не слезились от обилия света, и я с интересом принялась оглядываться по сторонам.

— Томас, милый.

Через просторный холл к нам спешила высокая холеная женщина в облегающем черном платье. На шее — тонкая жемчужная нить. Крохотные капельки бриллиантов светились в ушах. Светлые пепельные волосы убраны в изысканную сложную прическу, которая оставляла открытой затылок.

Я невольно смутилась от откровенно оценивающего взгляда, которым она меня исподволь одарила. Ох, наверное, на ее фоне я выгляжу слишком ярко и безвкусно.

И я потными от волнения руками провела по алому шелку подола, словно силилась разгладить несуществующие складки.

— Как я рада тебя видеть! — продолжала щебетать женщина, при этом без малейшего стеснения разглядывая меня. — Ты нечастый гость в нашем доме. Сколько ты у нас уже не был?

— Год, — за Томаса ответил звонкий девичий голосок.

Я ощутимо напряглась, предчувствуя начало неприятностей. Сдается, нас вышла встречать дочка хозяина дома, таинственная Анабель, которую связывают с Томасом какие-то весьма непростые отношения. Ну что же, Альберта, улыбайся и помалкивай, как советовал тебе Томас.

И я с интересом взглянула на лестницу, с которой послышался новый голос. К слову, Томас тоже покосился в ту сторону, но при этом выражение его лица было настолько кислым, что, наверное, если бы рядом поставили крынку молока, то оно превратилось бы в простоквашу.

Анабель стояла на верхней ступеньке. Дождавшись момента, когда все внимание присутствующих окажется обращено на нее, она начала медленный спуск.

Да, она любила эффектные появления. Почему-то я не сомневалась, что девушка не раз и не два репетировала перед зеркалом этот томный взгляд, небрежную походку и легкую снисходительную усмешку, играющую на устах. А еще надлежало признать очевидный, хоть и не очень приятный для меня факт: Анабель была просто умопомрачающе, ошеломляюще хороша собой. Гладкие распущенные волосы, такие черные, что цвет уходил в синеву, обнимали ее, подобно плащу. Темно-карие знойные глаза. Алые пухлые губы. Потрясающая фигура, подчеркнутая облегающим платьем из темно-алого же бархата. Ей даже драгоценности были не нужны, чтобы подчеркнуть необычную, немного восточную красоту. Только узкая золотая диадема тонкой полоской сверкала в прическе, не позволяя волосам падать на лицо.

Я с нескрываемой завистью вздохнула. Похоже, что в этой девушке вообще нет недостатков! Затем посмотрела на Томаса, желая увидеть его реакцию на появление красотки.

Признаюсь честно, поведение лорда Бейрила меня удивило. Он следил за спуском Анабель по лестнице с настолько неприятной ядовитой ухмылкой, словно в уме представлял, как она оступится и полетит вниз, в результате падения неминуемо переломает себе все конечности, а скорее всего — и шею.

Такая злость и ненависть бушевали в обычно спокойных и невозмутимых глазах Томаса, что мне окончательно стало не по себе. Н-да, о любви в данном случае говорить не стоит. Интересно, что между ними произошло? Неужели Анабель оставила его, уйдя к другому? Благодаря незначительным обмолвкам Велдона и его двусмысленным шуточкам я поняла, что прежде эту парочку связывали любовные отношения.

— Томас.

Анабель наконец-то встала на последнюю ступеньку и одарила моего спутника ленивой улыбкой. Провела рукой по волосам, позволив им разметаться блестящей гривой по обнаженным плечам. Ничего не скажешь, красивый и очень эффектный жест. И, опять-таки, наверняка многократно отрепетированный.

— Леди Анабель Гиль, — сухо и подчеркнуто вежливо ответил Томас. Склонил голову в поклоне, который больше напоминал пренебрежительный кивок. Затем обернулся ко мне, взял за руки и с такой страстью и обожанием посмотрел на меня, что я едва самым некрасивым образом не подавилась слюной.

Ой, почему это он так на меня уставился? Ах да, конечно, мы же влюбленная пара, готовая объявить о помолвке. И я по мере сил и возможностей ответила Томасу таким же взглядом, полным страстного обожания.

В холле повисла долгая пауза, которую никто не хотел прерывать первым.

— Ах да, — наконец опомнилась светловолосая незнакомка, видимо, решив воспользоваться преимуществом, которое давал ей возраст. — Томас, мальчик мой, представь нам свою очаровательную спутницу.

— С величайшим удовольствием, — процедил лорд Бейрил таким тоном, каким обычно объявляют смертный приговор. — Леди Джоанна, леди Анабель. Позвольте познакомить вас с моей невестой, Джессикой Миртон. Джессика, это леди Анабель Гиль и леди Джоанна Гиль. Прелестные хозяйки сего славного приема.