— То же самое написал и твой король, но еще он добавил, что в том случае, если меня не удовлетворит твое объяснение, ты можешь открыть мне некоторые подробности.

Патрик вздохнул. С некоторых пор он не доверял Себастьяну, однако выбора у него не было. Чтобы добиться содействия со стороны герцога, придется открыть ему свои планы.

— Тебе известно о «Священной лиге»? — спросил Патрик.

— Папское политиканство, в очередной раз прикрытое именем Господа, — произнес герцог, брезгливо поморщившись.

Граф Гленкирк не сдержал улыбки: достоин герцог Сан-Лоренцо доверия или нет, но в уме ему не откажешь!

— Да, но это ставит моего короля в очень затруднительное положение.

— Почему? Ведь Яков Стюарт всегда числился среди любимчиков папы. Если не ошибаюсь, папа Юлий Третий даже сделал его кавалером ордена Золотой Розы за особые заслуги перед Святой церковью! — возразил герцог.

— Все это так, — согласился Патрик. — Но король Шотландии женат на сестре английского короля. Этот союз устроил король Генрих Седьмой в надежде укрепить мир между нашими странами. И на какое-то время это сработало, хотя на границах не прекращались мелкие стычки. Королева Маргарита любит своего мужа и предана Шотландии. Однако теперь на английском троне сидит ее брат. Он молод, честолюбив, завистлив и живет с осознанием собственной важности и особого предназначения.

В то же время король Яков — человек мира. Он обеспечил Шотландии давно не виданное процветание. Процветание, ставшее результатом мирной жизни. Это сразу придало ему веса в глазах других европейских монархов. И Генрих Тюдор ужасно ему завидует. Он мечтает только о том, как бы уменьшить влияние Шотландии на судьбы Европы, потому что считает Англию гораздо более достойной и важной страной. К тому же он полагает, что Шотландия отняла то, что по праву должно принадлежать Англии. Вдобавок ко всему Генрих Тюдор наделен изворотливым и коварным умом, Себастьян. Не вздумай его недооценивать. Он идет к цели, не считаясь ни с какими правилами. Первым шагом в его плане было разрушить добрые отношения папы с королем Людовиком Двенадцатым. И теперь по его наущению папа вспомнил, что Франция владеет северными итальянскими провинциями, и требует их возврата. Ты ведь наверняка помнишь, что совсем недавно папа состоял в союзе с Францией против Венеции, также претендовавшей на эти провинции.

— С той самой Венецией, что сегодня стала членом «Священной лиги», — пробормотал герцог. — Ох уж это человеческое непостоянство!

— И конечно, богобоязненная Испания не замедлила вступить в эту «Лигу», заодно с Максимилианом и его Священной Римской империей, — добавил эрл.

— Но теперь возникает вопрос о Шотландии? — заметил герцог.

— Верно. Шотландия — союзница Франции. Этот союз был заключен много лет назад и ни разу не нарушался. Мой король — человек чести, он не видит причины нарушать его теперь и не собирается это делать. Генрих Тюдор — человек без чести. Он нарочно создал такую ситуацию, чтобы поссорить моего короля с папой и Святым престолом.

— Твой король отправит армию на помощь Франции? — спросил герцог.

— Только в том случае, если это будет совершенно необходимо и у него не окажется возможности уклониться. Ты лучше меня знаешь, как опытный правитель умеет уклоняться от такой ситуации, соблюдая интересы своей страны, Себастьян, — добавил граф.

— То есть на деле Шотландия останется нейтральной, — заключил герцог.

— Да, и при любых других условиях это вполне удовлетворило бы папу.

— Если бы в дело не вмешался английский король, нарочно заостряя на этом внимание Святого престола. Мы или они. Кто не с нами, тот против нас. Да, Патрик. Этот Генрих Тюдор и правда наделен изворотливым и коварным умом. Ну а теперь объясни, почему ты здесь.

— Король Яков питает надежду на то, что ему удастся ослабить «Священную лигу», и тем самым внимание папы больше не будет приковано к нашему народу. Если у папы появятся проблемы с теми союзниками, которые у него уже есть, вряд ли его слишком огорчит поведение Шотландии, особенно если мы не пойдем против «Лиги» в открытую. Я должен здесь встретиться с двумя джентльменами. Один из них из Венеции, другой из Германии. Мой король считает эти страны слабыми звеньями в цепи. О переговорах с Испанией нечего и думать, ведь королева Англии — дочь Фердинанда.

— Сама по себе идея неплоха, но вряд ли из этого что-то выйдет, — решительно заявил герцог.

— Король Яков это знает. Но он знает и то, что не нарушит старого союза. А если этого не случится, у Англии появится формальный повод для вторжения в Шотландию. Это означает, что нам придется начать вторжение первыми. Учти, это будет ложной атакой, потому что мы вовсе не собираемся завоевывать Англию. Но так или иначе нам необходимо будет отвлечь внимание Генриха Тюдора от козней, которые он строит, желая поссорить папу и Якова Стюарта, — ответил Патрик.

Герцог Сан-Лоренцо слушал Патрика, задумчиво кивая.

— Почему они выбрали именно тебя, Патрик? — наконец спросил он.

— По двум причинам. Некогда я был шотландским послом в Сан-Лоренцо. Первым послом. А во-вторых, с тех пор, как я уехал отсюда восемнадцать лет назад, я не покидал своего дома в горной глуши, в Гленкирке. Меня почти забыли при дворе, и вряд ли кому-то придет в голову заподозрить во мне кандидата для такой ответственной миссии, если кто-то вообще узнает о том, почему я был сюда послан. Пока мне удается сохранить тайну, и о моей миссии здесь никто не догадывается.

— Даже та красивая леди, которую ты взял в спутницы, мой друг? — ухмыльнулся герцог.

— Даже Розамунда, — решительно солгал Гленкирк не моргнув глазом. — Она англичанка, и вдобавок близкая подруга королевы. Я не хочу, чтобы ей пришлось разрываться между любовью ко мне и преданностью Маргарите Тюдор и Англии. Она покинула двор под предлогом болезни одной из дочерей. Предполагается, что я поехал следом за нею, поскольку наша взаимная привязанность слишком бросалась в глаза.

— Розамунда, — повторил герцог. — Какое очаровательное имя! Когда же ты меня с ней познакомишь?

— Поскольку мы путешествовали скрытно, нам пришлось торопиться и ехать верхом, прихватив лишь по одному слуге. И с собой мы не могли взять много багажа. В данное время для нас обоих готовят новый гардероб, Себастьян. Даже сегодня я явился к тебе в одежде с чужого плеча. Эти вещи мне впору и выглядят вполне прилично, но совершенно не отвечают моим вкусам, особенно если вспомнить, как элегантно принято наряжаться при твоем дворе.

— В последние годы меня уже не так волнует внешняя роскошь, но невестка настаивает на соблюдении приличий, — заметил герцог.

— Как поживает Рудольфо? — спросил граф.

— Он растолстел и всем доволен. У него десять дочерей и двое сыновей. Самый старший из моих внуков, Энрико, его первенец, будет наследовать титул после отца. Второй сын — он еще совсем мальчик, ему пять лет — станет, как водится, служителем церкви, если с его старшим братом все будет благополучно. Это хорошо, что между ними такая большая разница в возрасте. Роберто — последний ребенок. Но десять внучек! Пресвятая Дева! Хорошо, если мне удастся найти хотя бы пятерых мужей на всю эту ораву! Кое-кому из них наверняка придется идти в монастырь. Ну а ты, Патрик? Успел ли твой сын жениться и подарить тебе внуков?