Утро для летнаба Соколова не удалось. Мечтал попить с мужиками пива после совещания, так как полётов в плане не было. Но оно мечтать не вредно. Только вошёл — вызвал его к себе командир авиазвена:

— По твою душу пришли, точнее, по твоему рапорту. Иди в спецчасть, там тебя дожидается человек из ФСБ. Заварил ты кашу своим рапортом, как прошлый год с посевами мака на старых выселках. Ты, случайно, на них не работаешь? Да ладно, шучу. Иди, ждут тебя. Теперь опять самолёт им подай да катай их…

В спецчасти Соколова ждал седоватый мужчина, одетый в серый, ничем не привлекающий внимания костюм. Но лицо его притягивало. Даже не лицо, а глаза, умные и усталые. И в мыслях у Соколова промелькнуло: им врать невозможно. Тихий голос, задающий вопросы, втягивал в непринуждённую беседу. Мужчина умел слушать, не перебивал, но как только наступала пауза в разговоре, он вопросом загонял Соколова в нужное ему русло.

— Ну, вот ты как думаешь? Кто они? И как туда попали? По твоим словам я определил, что это какая-то секта.

— Не знаю, это вам надо думать, кто они. У меня от них одна головная боль — не запалили бы тайгу. Там боры, сушь, беломошники. Если вспыхнет где, то не поймаешь пожар, а в сопки уйдёт — до снега гореть будет. Я-то знаю…

— А у меня о другом голова болит, чтобы другой пожар не устроили… Что за базу открыли? И кто за этим всем стоит?

— Да нет там никакой базы — костры да шалаши, дети там и женщины.

— Вот то-то и странно… Вылет в двенадцать местного, со мной полетишь. На месте всё надо посмотреть, а потом уже и решать…

— А я-то зачем? У меня вообще-то сегодня выходной, да и пивка хотел попить. И так неделю уже в воздухе болтаюсь, скоро ходить разучусь.

— Ну, это к своему начальству. А здесь интересы безопасности Родины, наконец, или что от неё осталось на данный момент. Если надо будет, и пешком поведёшь, а не только на самолёте… Сажин, подготовь спецов и видео на борт.

Соколов оглянулся: позади него, прикрывая дверь своей широкой спиной, сидел крупный детина. Когда он вошёл, не слышал летнаб, хоть и сидел в шаге от него, не слышал ни дыхания, ни того, как он садился на стул.

— Ну, вы, ребята, даёте! Будто призраки! Меня аж в дрожь кинуло. Ведь не было в комнате никого? И что, все у вас такие бесшумные?

— Не все, но есть.

Глаза фээсбэшника впервые залучились весёлыми искорками.

— Собирайся давай, вечером пивко своё попьёшь.

Ан-2 тихо тарахтел над тайгой, приближаясь к скитам. В пропахшем бензином салоне, кроме двух неразговорчивых людей с кофрами, сидел и командир звена авиабазы. Соколов, проложив путь для пилотов на карте, задумчиво смотрел на блестящий винт, который чертил круг… И покуда он крутится, он обережный… «Чёрт, мысли какие-то левые!» — чертыхнулся Соколов и снова взглянул на проплывающую внизу землю. Дымка, как и вчера, не рассеялась — наоборот, стала более плотной. Не было вчерашних разрывов, и лишь кое-где проглядывался отчётливо лес. «Обратно пойдём — нужно девятый пожар осмотреть: не проспали ли лесники. Что-то дыма больше стало…»

В проходе между пилотскими креслами стоял допрашивающий его человек, с интересом изучая широкие излучины реки, серебром горевшие на солнце.

— Через три минуты будем! Мы уже на подлёте! — перекрикивая гул самолёта, проорал летнаб на ухо человеку в проёме дверей.

Впереди по курсу простиралась широкая луговина. Огромный костёр горел у реки, и чёрный дым поднимался в небо широким шлейфом. Костёр на небольшом расстоянии окружали люди в светлых одеяниях, стоящие в несколько рядов. Они уже не обращали внимания на приближающийся самолёт. Круг не рассыпался, не побежали люди, как вчера, прятаться — все стояли и смотрели в огонь.

— Сколько же их здесь? Видно, какой-то ритуал у них или ещё что… Высоту минимально допустимую! Камеры, снимать! Микрофоны включить, чтобы до последнего слова всё отследили! Командир, левый вираж и пошёл по кругу! Крутись, пока всё не снимут! — прокричал фээсбэшник и выскочил в салон.

А там уже кипела работа. Одетый в подвесную систему выпускающего, в открытую дверь снимал оператор. Второй лежал на подрагивающем полу, держа блестящий, с прорезями, предмет за дверью самолёта, свободной рукой ухватившись за контровочный тросик двери. Командир звена схватил его за ноги, матерясь, и проклинал себя за то, что вызвался сам лететь с ними. Нарушение всех правил техники безопасности не возместит никакой налёт часов, если вылетит кто за двери. Несмотря на описывающий круги самолёт, люди на земле не шевелились. Они так и стояли кругом возле огня, как будто не было никакого самолёта над ними. Они даже не обращали свой взгляд в небо. Попав в шлейф дыма, салон заполнился не смолистым запахом пожара или костра, он напоминал дым подгоревшего мяса — Соколов это сразу определил. Уж что-что, а пожары и костры в него въелись, наверное, до конца его жизни…

В «конторе» смотрели несколько раз снятый видеофильм. Спецы обработали записи, убрали гул двигателя, только с земли не было ни одного звука, кроме треска горевшего костра. Люди не произнесли ни одного слова. Оперативники что-то записывали, заставляя по нескольку раз крутить небольшие отрывки. Потом Сажин, махнув рукой, приказал выключить кассету.

— Это не секта Эдика Пошляева, что была в девяностых годах. Но направление то же, то есть ведического культа. Здесь не присутствует современный быт, нет атрибутов нашего времени, за исключением одной моторной лодки. Нужно сейчас же проверить её бортовые номера и выяснить, кому она принадлежит. Это уже кое-что даст. Эдик до сих пор в розыске, возможно, он причастен каким-то образом к этим событиям.

В девяностых годах Эдуард провозгласил себя жрецом старой ведической веры, собрав вокруг себя ожиревших от безделья, но ищущих новых ощущений людей из Москвы. Воздействуя на их сознание запрещёнными методами, от гипнотических сеансов до маковой водки, он заставил, вынудил продать их дорогие квартиры в Москве. Увёз их в Кировскую область, где купил в заброшенной таёжной деревне землю за бесценок, устроил там праздник на Ивана Купалу с дымными кострами и бесплатным борделем, опоив всех. А сам наутро смылся, прихватив все деньги и золотые украшения, которые люди сами же поменяли на ритуальные знаки, отлитые из меди каким-то кустарём. Из семидесяти новых поселенцев человек двадцать остались там, в Кировской области, — не захотели вернуться в Москву. Может, чтобы не быть посмешищем среди знакомых и близких. А может, истинно верили в возрождение славянской культуры и религии.

— И ещё… Среди этих людей камера захватила человека, одетого не как все. Может, это и есть руководитель. Смущает меня одно, что это не секта, а что-то другое. Здесь нет разномастности. Одеяние, луки и мечи, женщины и дети… И как они оказались тут все? Если только пешком пришли… И путь туда один — из Буранова, по сводке это ближайший населённый пункт. Но поискать Эдика среди них надо… Хотя ни мы, ни криминальные структуры его не нашли, а вдруг повезёт?

Он посмотрел на своего начальника по оперативной работе.