выдержу, если ты бросишь меня после всего, что между нами было…

Я смотрю на него, изучаю каменное выражение лица и вспоминаю совместный поход в библиотеку. Как он отстранился от меня в тот же день.

– Ты что-то недоговариваешь. В чем дело, Нокс?

Страх мелькает в его глазах, но лишь на мгновение.

– Забей. Утром не жди, я не приду на уроки. Мы с папой записали Дейна к психотерапевту, хотим сходить с ним. – Он молчит, потом добавляет: – У нас завтра первая игра. Надеюсь, ты сможешь прийти, но если нет, не обижусь.

– Я не приду.

– Понимаю, – тихо вздыхает он.

– Надеюсь, с Дейном все будет хорошо.

Умом я понимаю, что говорю то, что нужно, но сердце мечется в догадках, о чем же думает Нокс.

Мы молчим. Затем я вздыхаю.

– Ладно, пойду…

– Я не хотел заканчивать этот день без тебя.

Слабо ему улыбаюсь.

– Мы уже виделись. Я устала, а еще нужно сделать домашку. – Молчу, потом добавляю: – Если захочешь поговорить, я рядом.

Я отворачиваюсь, а он берет меня за руку.

– Ава…

– Не называй меня так! – говорю, не сдержавшись. – Хватит! Меня это бесит.

Он тяжело выдыхает.

– Тюльпан… Не надо, пожалуйста. И так адский день.

Закрываю глаза.

Они братья, Ава! Близкие люди, которые помогают друг другу в беде. Соберись!

Вот только…

Вздыхаю.

– Я понимаю. Но тебе понадобилось время сразу после вчерашней ночи, и это… обидно. Если дело в Дейне – это одно, но если ты что-то недоговариваешь – совсем другое, и это повод сомневаться в тебе.

Он притягивает меня, сжимая в объятиях.

– Не надо, Тюльпан! Ты меня знаешь.

Уложив голову ему на грудь, я слушаю биение сердца, пока он скользит пальцами по моим волосам. Касается подбородка, приподнимает мое лицо и нежно целует.

– Не злись, пожалуйста! – шепчет он. – Просто подожди.

Я киваю. Тревога стелется в душе плотным туманом, но я прогоняю ее – как и вопросы, вертящиеся на языке.

Этот человек написал мне самое замечательное письмо, и я готова рискнуть, ведь этого мне достаточно.

Но только пока.

Глава 19

Нокс

Я жду, пока она скроется в общежитии, и только тогда выдыхаю.

Черт.

Черт.

Черт!

Мне нельзя ничего ей рассказывать, пока мы не будем готовы, – об этом просили и отец, и нанятые им адвокаты. Все они – в том числе папа Ченса – заявились к нам сегодня около трех, выслушали историю Дейна и посоветовали держать все в тайне, пока он не будет готов к неизбежным вопросам полиции. А пока придется делать вид, что все хорошо и я вовсе не хочу разбить Лиаму его мерзкое ебало. Ну ничего, ничего… Очень скоро. Перед глазами стоят «трофеи», разбросанные у него на кровати. Трогать улики нельзя, и я ничего не могу с ними сделать: только стиснуть зубы и играть по правилам, с которыми не согласен. Папа боится за Дейна, и, хотя я разделяю его тревоги, меня мучает совесть, что я скрываю от Авы такую важную тайну.

Я не знаю, какой реакции ждать, и это тоже пугает. Вдруг она обвинит Дейна? Вдруг правда разрушит все, что есть между нами? Меня не покидает мысль, что я поторопил ее с сексом и нужно было подождать…

Телефон вибрирует сообщением, стоит мне вернуться к машине.

«Увиделись?»

Папа.

«Да. Уже уезжаю».

«Все прошло хорошо?»

Он подразумевает другое: «Ты ничего не сказал?»

«Да. Загляну к Ченсу – и домой, – набираю я недовольно. – Скрывать ничего не буду. Его отец и так в курсе, так что я все ему расскажу».

«Хорошо».

Завожу машину и вспоминаю слова Авы: «Если ты что-то недоговариваешь, это повод сомневаться в тебе…»

Стиснув руль, сворачиваю в сторону дома Ченса. Внутри все беснуется, требует развернуться, подняться к ней и…

Что?

Что дальше?

Сказать, что Лиам попытается обвинить Дейна?

Нет, нет, ни за что! Он мой брат, и сегодня я чуть его не лишился. Нельзя, чтобы Ава подумала, что он в чем-то замешан. А значит, я должен разобраться с этим заранее. Я смогу! Справлюсь! Лиам получит по заслугам, даже если мне придется пожертвовать… Черт, да что я вообще творю?

«Она и так едва доверяет тебе», – проносится в голове, и сердце болезненно щемит.

Съезжаю на обочину. Грудь часто вздымается – я даже не замечал, какой стальной хваткой сдерживал стресс сегодняшнего дня, а теперь он наваливается разом: признание Дейна, трофеи у Лиама в спальне, возвращение отца, поход к психотерапевту, во время которого папа расхаживал по кабинету и пытался вызвонить адвокатов…

Разворачивайся. Вернись к ней!

Я откидываю голову на сиденье и кричу в потолок, тряся руль. Не могу! Я не могу предать брата. Он сам в это не верит, но я точно знаю, что он не был сообщником Лиама, и Ава это поймет.

Взяв себя в руки, возвращаюсь на дорогу и несколько минут спустя уже паркуюсь у дома Ченса.

Стучу, и он открывает дверь.

– Хреново выглядишь, – вместо приветствия. Потом, сгорбившись: – Слушай, насчет утра… Если ты правда ее любишь…

– Нужно поговорить.

Ченс пожимает плечами и смотрит устало.

– Да понял я, вы с Авой встречаетесь…

– Дейн вспомнил, что было той ночью. Мне нужна помощь. Очень нужна, потому что нас ждет полная жопа.

Ченс вздрагивает, смотрит на меня удивленно, будто прощупывает. Полностью открывает дверь.

– Заходи. Поговорим наверху.

Глава 20

Ава

На входе в общежитие охранник, пожилой мужчина в форме, просит предъявить ученический.

– Мисс Харрис?

– Она самая. Комната 312.

– Вам просили кое-что передать, – говорит он, а потом оборачивается и берет вазу с цветами, стоящую на столе у него за спиной.

Челюсть отвисает.

Он ставит цветы на стойку: кремово-белые розы, украшенные веточками папоротника. И розы не простые – бутоны в самом цвету, и пышные бархатные лепестки так и умоляют к ним прикоснуться.

Он улыбается.

– Там записка.

Я забираю цветы, не сводя взгляда с букета, и по пути к лифту гадаю, кто же мог их прислать. Нокс?

Можно было подняться по лестнице, но у меня болят ноги. Пора бы купить рабочую обувь получше, но это потом. Вот появятся лишние деньги, тогда себя и побалую. Может, куплю гирлянду на стену.

Нащупав сложенную записку, выхожу из лифта и направляюсь к двери, но не могу сдержать любопытства. Открываю ее.

Ава!

Эти цветы – спонтанный подарок. Я увидел их и понял, что они созданы для тебя. В прошлом году в это время мы еще были вместе. Сейчас я понимаю, что ты была настоящим лучиком света, а я все испортил. Я это признаю. Я обидел тебя, бросил на вечеринке в самый неподходящий момент. Прости меня! Я готов извиняться снова и снова. А если не сможешь, я все пойму. Но никогда тебя не забуду, моя первая искренняя любовь.

Ченс

Я закрываю записку.

– Ого, вот это букет!

Это Камилла: судя по корзине с постиранной одеждой в руках, только из прачечной. На ней пижамные штаны с логотипом «Звездных войн» и футболка с маскотом школы. Не зря я хотела с ней подружиться!

Слабо улыбаюсь.

– Да, красивый. Кхм, слушай, прости, что попала в тебя шариком. Я целилась в тех бешеных первогодок.

Она застенчиво улыбается:

– Ничего страшного. Это от Нокса?

Ха! Если бы…

– От Ченса.

Она тихо что-то бормочет.

– Слышала, он перед тобой извинился.

– Вижу, все уже в курсе…

– Ну, это школа, тут все только и делают, что сплетничают. Не представляешь, какой фурор произвело твое возвращение! Я такого еще не видела. Простишь его?

«Обида – яд на сердце затаившего ее человека», – как-то сказала мне одна из монахинь, и я часто вспоминаю ее слова, особенно когда думаю о маме. Смогу ли я простить Ченса? Смотрю на цветы. Не знаю, но… Я слышала голос парня, который ударил меня по голове, и это был не он, точно не он…

Выдыхаю. Все так запутанно!

– Я никогда в тебе не сомневалась.

Слова Камиллы застают врасплох, но я сразу все понимаю. Она морщится.

– Я тусовалась с «акулами», когда только сюда поступила. Мы переехали из Калифорнии, и тогда я еще не знала, какие они мудаки.

А вот это уже интересно!

– Ты встречалась с кем-то из них?

Опустив взгляд, она проводит пальцами по краю корзины.

– Ха! Можно и так сказать.

От тихого голоса по рукам