– А если это правда, то чем докажешь, что ты с ними не заодно?

– Если бы я хотел тебя убить, то давно убил бы.

Малькольм кивнул. Судя по всему, этот немолодой щуплый гвардеец, скорее всего, мог убить его голыми руками.

– Так куда нам?

– В грузовой порт.

– А почему не домой?..

– Хочешь родных в это впутать? Приедем, и объясню. Езжай, а я пригнусь, чтобы меня никто не видел.

Малькольм снова выехал в дождь, провожаемый кивком охранника, поднявшего шлагбаум.

– У меня же встреча через…

– Об этом позаботятся.

– А как же пресс-конференция?

– И об этом тоже. Ты сначала о себе подумай. И о дочери.

– О Юлии? – Малькольм запаниковал.

– О ней тоже позаботятся. Езжай давай. Тут уже недалеко осталось.

– Что же делать?

– Скоро узнаешь.

Пять минут спустя они въехали через ворота в заставленный контейнерами порт. В последние годы въезд туда был открытым, потому что все попытки закрыть его от бездомных и воров оказались тщетными: любые заборы и замки нещадно ломались. Сейчас, в воскресенье, людей тут не было.

– Вон туда, за сарай. И остановись, – скомандовал Банко.

Малькольм послушно остановил машину около стоявшей возле сарая «вольво PV».

– Подпиши вот тут, – Банко просунул между сиденьями лист бумаги и ручку.

– Это еще что такое? – спросил Малькольм.

– Несколько строк, но напечатали их на твоей машинке, – ответил Банко, читай вслух.

– «Рыцари севера угрожали убить мою дочь…» – Малькольм запнулся.

– Дальше, – приказал Банко.

Малькольм откашлялся.

– «…мою дочь Юлию, если я откажусь содействовать им в убийстве комиссара полиции Дункана, – прочитал Малькольм. – Теперь, взявшись за меня, они не отступят, и я понимаю, что, пока я жив, моя дочь в опасности. И поэтому – а также стыдясь содеянного – я решил утопиться».

– Отчасти так оно и есть, – сказал Банко, – лишь твоя подпись может спасти твою дочь.

Малькольм повернулся к сидящему на заднем сиденье Банко. И уткнулся в дуло пистолета.

– Никакое это не покушение. Ты солгал.

– И да, и нет, – ответил Банко.

– Ты меня сюда выманил, чтобы убить, а затем выбросить в море?

– Ты сам утопишься, как написано в этом письме.

– С какой стати мне…

– Потому что в противном случае я тебе выстрелю в голову и отвезу к тебе домой. Тогда письмо самоубийцы будет выглядеть вот так, – Банко протянул ему еще один листок, – там только концовка другая.

– «…Но пока я и моя дочь живы, нам всегда будут угрожать смертью. Поэтому я решил убить нас обоих, чтобы избавить ее от стыда того, что я натворил, и от жизни в вечном страхе».

Малькольм поморгал. Фразы выглядели вполне логичными, но ему все равно пришлось перечитать их.

– Подписывай, Малькольм. – В голосе Банко зазвучало сожаление.

Малькольм закрыл глаза. В машине было так тихо, что он даже услышал, как курок тихо скрипнул. Он открыл глаза, взял ручку и подписал первое письмо.

С заднего сиденья донесся скрежет металла.

– Вот, – сказал Банко, – обвяжи это вокруг пояса, под плащ.

Малькольм уставился на корабельную цепь, которую ему протягивал Банко. С грузилом.

Взяв цепь, он обмотался ею, лихорадочно соображая, как поступить.

– Дай-ка гляну. – Банко подтянул к себе цепь. Сверху он нацепил висячий замок и, защелкнув его, положил подписанное письмо на пассажирское сиденье, а сверху бросил ключ, видимо от замка.

– Пошли. – Они вышли под дождь. Банко толкал Малькольма впереди, двигаясь к краю причала вдоль узкого канала, начинавшегося у главной набережной. По обеим сторонам канала высились стены из контейнеров. Даже если бы по набережной кто-то прогуливался, он вряд ли бы увидел Малькольма с Банко.

– Стоп! – приказал Банко.

Малькольм посмотрел на темное море, простиравшееся впереди, прибитое хлестким дождем. Опустил взгляд на покрытую нефтью черно-зеленую воду, а потом повернулся к ней спиной и посмотрел на Банко.

Банко поднял пистолет:

– Прыгай.

– Не выглядишь ты как убийца, Банко.

– При всем уважении, не думаю, что ты видел много убийц.

– Может, и так. Но людей я неплохо изучил.

– А толку-то.

Малькольм развел руками:

– Ну давай, толкни меня.

Банко облизал губы и крепче сжал пистолет.

– Ну так что, Банко? Покажи мне, какой из тебя убийца.

– Что-то ты слишком спокойный для гражданской крысы.

Малькольм опустил руки.

– Это потому, что я знаю, что такое потери, Банко. Как и ты. Я понял, что мы можем многое потерять. Но есть еще кое-что, оно невосполнимо, и ради этого мы и живем, хотя в любую секунду можем умереть. Я знаю, что твоя жена умерла от болезни, которая уносит многих жителей этого города.

– Да? Откуда ты знаешь?

– Дункан. Он рассказал мне, потому что эта болезнь унесла и мою первую жену. И еще мы говорили о том, как нам создать тот город, в котором подобное не повторится, в котором самые влиятельные богачи будут стоять и держать ответ перед законом за преступления, город, в котором убийство будет убийством, хоть от оружия в руках, хоть от газа, который проникает в людей, отчего их глаза желтеют, а тело начинает источать трупный смрад.

– Значит, твою потерю уже не восполнить.

– Не совсем. Жену можно потерять, но жизнь от этого не утратит смысла. Потому что у тебя есть ребенок. Дочь. Сын. Наши дети невосполнимы, Банко. Если я спасу Юлию, потому что сейчас умру, оно того стоит. Но после меня и Дункана придут другие. Ты мне можешь не верить, но в этом мире полно людей, которые хотят добра, Банко.

– И кто будет решать, что есть добро? Ты, что ли? И другие шишки?

– Это тебе сердце подскажет, Банко. Разум обманет, а сердце нет.

Малькольм заметил, что Банко медлит, и вновь заговорил, хотя в горле у него пересохло и голос осип:

– Вы нас хоть всех опутайте цепями, Банко, это не поможет, мы все равно будем всплывать. У нас есть выталкивающая сила. И я клянусь, что непременно всплыву где-нибудь и разоблачу все твои злодейства.

– Это не мои злодейства, Малькольм.

– Какая разница? Гекаты или твои. Все вы в одной лодке. И мы оба знаем, по какой реке эта лодка поплывет и где причалит.

Банко медленно кивнул.