За победу в Шестидневной войне израильтянам вскоре пришлось дорого поплатиться – тем же способом, каким поплатились иорданцы за свой военный успех в 1949 году. После стремительной и безусловной победы над всеми воинственными соседями (с соотношением боевых потерь 1:20) в Армии обороны Израиля воцарилась такая эйфория, на фоне которой политическое руководство страны очень бездарно провафлило совместную советско-арабскую подготовку к окончательному решению еврейского вопроса в октябре 1973 года. Правительство и Генштаб накануне Войны Судного дня вели себя буквально как товарищ Сталин 21 июня 1941-го. В ответ на все сообщения разведки о египетских и сирийских приготовлениях к атаке поступали приказы ничего не предпринимать и сидеть на попе ровно. В результате нападение застало передовые израильские части врасплох, и даже отвоёванный в 1967 году контроль над Голанами не помог: сирийцы лавиной смели расположенные там израильские укрепления и двинулись в сторону Хайфы.

Израиль в октябре 1973 года реально находился на волоске от гибели. Страшно подумать, что могло бы случиться, если бы ему противостояли не отмороженные арабские башибузуки, а какие-нибудь нормально управляемые армии. Чтобы стереть в порошок превосходящие силы Египта и Сирии, поддержанные отрядами головорезов из Ирака, Иордании, Алжира, Марокко, Ливии и даже с острова Свободы (кубинцы в 1970-х воевали по всему миру), отдали свои жизни больше 2,5 тысяч солдат и офицеров Армии обороны Израиля, срочников и резервистов.

Агрессоры 1973 года угадали ровно в одном: исход арабо-израильского вооружённого противостояния в той войне решился окончательно. Уже 44 года прошло, а ни одна арабская страна больше не рискнула вступить с Израилем в открытую военную конфронтацию. Вскоре после разгрома, в ходе которого египтяне потеряли больше 23 000 человек убитыми и ранеными, сотни самолётов и тысячи единиц бронетехники, президент Анвар Садат, отдавший приказ о нападении, приехал в Иерусалим, выступил в кнессете и подписал кемп-дэвидские мирные соглашения между Египтом и Израилем. С тех пор две этих страны живут в мирном соседстве. Спустя ещё 16 лет примеру Египта последовала Иордания. В 1994 году всё тот же король Хусейн подписал мир с Израилем и установил дипотношения.

Не готова к мирной жизни оказалась только Сирия под властью диктатора Хафеза Асада (отца нынешнего людоеда). Она так никогда и не подписала мир с Израилем и продолжала лелеять мечты о реванше. Дальнейший ход событий известен: процентов на 80 эта самая Сирия сегодня уже стёрта с лица Земли. Её территория, по меткому замечанию В.В. Путина, превращена пилотами и ракетчиками всех передовых армий мира в удобный естественный полигон для отработки навыков бомбометания и запуска дальних крылатых ракет. Израилю там сегодня почти совсем нечего бомбить – разве что изредка его ракеты разносят в щепы большой оружейный склад в дамасском аэропорту, устроенный Корпусом Стражей Исламской революции для переправки иранского оружия братьям-шиитам из ливанской “Хизбаллы”. Но это уже история не про Сирию, а про стервятников, пирующих на её развалинах. Что-то подобное, к слову сказать, предсказано в 137-м псалме про Иерусалим, который цитируется всё в том же шлягере Наоми Шемер. Православные, которые ошибочно нумеруют этот псалом 136-м, произносят его в церквах каждую пятницу. Как и песня Наоми, начинается он довольно заупокойно, стонами пленённого народа, а заканчивается вполне жизнеутверждающе:

[02.01.2003. ЖЖ]

10 лет назад, в один из ненастных зимних четвергов 1992 года, на страницах тогда ещё новорождённой газеты “Вести” вышел в свет вполне себе хулиганский двухполосный репортаж “Как мы пели за деньги”, подписанный именами четырёх русскоязычных иерусалимских гуманитариев: поэта Демьяна Кудрявцева, журналиста Аркана Карива, книгоиздателя Арсена Ревазова и автора этих строк.

Сюжет репортажа в полной мере описывается в его названии: мы действительно вышли однажды на исходе субботы вчетвером на пешеходную улицу Бен-Иегуда в Иерусалиме, сели у бронзовых дверей банка “Дисконт”, отгородившись от прохожих распахнутым гитарным чехлом, и пару часов дурным голосом (за неимением лучшего) пели за деньги разнообразные русские песни, искушая щедрость, музыкальный слух и терпение столичных жителей, проходящих мимо. Задекларированная цель эксперимента состояла в том, чтобы выяснить, сколько могут заработать своим искусством уличные музыканты. На самом деле, независимо от научной достоверности и репрезентативности полученных нами финансовых результатов, мы просто отлично развлеклись, причём два раза: сначала, когда пели за деньги, а потом – когда сочиняли статью с таким названием.

Вспомнил я об этой статье десятилетней давности после того, как за одну неделю успел повстречать всех участвовавших в её написании соавторов. Было это не в пример сложнее сделать, чем в Иерусалиме начала девяностых, когда все мы жили друг от друга на расстоянии вытянутой руки (руку надлежало вытянуть, стоя на тротуаре, в пределах прямой видимости какого-нибудь местного таксиста). С Арканом Каривом я увиделся в неве-иланской студии телеканала “Израиль-Плюс”, где он ныне работает редактором и ведущим нескольких программ, а я записывался в предновогоднем выпуске передачи “Ваше право”. Арсена Ревазова, ныне президента рекламной компании ИМХО VI (холдинг Video[55] International), я встретил в VIP-зале аэропорта Шереметьево-2, улетающим из Москвы в Европу. Демьяна Кудрявцева довелось увидеть на 31-м дне его рождения, в тихом лондонском округе Кенсингтон, в уютной двухсотметровой квартирке окнами на Гайд-парк. Сам я провёл ту неделю между Иерусалимом, Москвой, Лондоном и Генуей (а строки эти пишу в кабинете ещё одного моего московско-израильского друга, Стаса Бельского, сменявшего писгат-зеэвские хоромы начала девяностых на просторную двухэтажную виллу на вершине горы в итальянской деревне Мадонна ди Сассо, с видом на лаго дель Орте и заснеженный пик Монблана вдали, а, дописав, отправлюсь в долину за билетами на следующий рейс, из Ниццы или Женевы в Москву)…

Не претендуя на статистическую достоверность своих наблюдений, отмечу, однако, цифру. Из четырёх израильтян, чьими именами была подписана статья в “Вестях” 1992 года, по состоянию на конец декабря 2002 года жить в Обетованной остаётся один. Самый, замечу, старший из нас четверых и первым из всех (чуть ли не в 1988 году) в Израиль приехавший. Не скажу за всю алию девяностых (так как не располагаю цифрами), но по субъективному моему ощущению, с целевой аудиторией статьи “Как мы пели за деньги” произошла примерно такая же история. Под “целевой аудиторией” я понимаю не весь миллион с лишним приехавших из СНГ в Россию в первой половине девяностых, а вполне конкретную (и, вероятно, узкую) прослойку молодых профессионалов в возрасте от 23 до 35 лет, с нормальной специальностью и хорошим ивритом. Прослойку, которая, в общем-то, оказалась в Израиле вполне успешно устроена и востребована сразу по приезде.