Лесной не задумываясь, точным движением руки указывает на Носика, который в это время что-то разъясняет инвесторам, и говорит коротко и внушительно:

– Ему!

Группа стоматологов в благоговении затихает и смотрит на Антона. Если человек, похожий на Иисуса Христа, говорит, что интернет принадлежит еврею в кипе, значит, так оно, скорее всего, и есть.

– А лет-то ему сколько? – спрашивает самый недоверчивый из стоматологов.

– Тридцать три, – вновь кратко отвечает Лесной.

Группа уже в остолбенении переводит взгляд с Лесного на Носика, с Носика на Лесного и постепенно отходит, перешёптываясь. Один из них возвращается и осторожно спрашивает у Лесного, указывая головой на Носика:

– А где он учился?

– У вас, – по-прежнему лаконичен Лесной, которому весь этот разговор с самого начала неинтересен.

– Как – у нас? – начинает выпадать в осадок стоматолог. – Где – у нас?

– В стоматологическом, – мрачно уточняет Лесной, – вот он подтвердит, – и кивает на меня.

– Не может быть! – хватается за голову стоматолог.

– Может, – вполне дружественно объясняю я. – Лечфак ММСИ. Выпуск 1989 года.

– И он главный в интернете? – переспрашивает меня стоматолог.

– Он, – решительно заявляю я.

– А как его зовут?

– Антон Носик.

– И это нормально?.. – спрашивает стоматолог уже сам себя и, покачивая головой, возвращается к своим коллегам и протезной презентации.

Эпизод второй. Москва. 1982 год

Первая встреча

Мы познакомились с Антоном на лабораторной работе по бионеорганической химии.

– Сколько надо капать этой херни? – проявляя формальный интерес, устало спросил у меня студент с большими грустными глазами.

– Долго. Пока не посинеет. В этом фишка буфера: льёшь в него щёлочь или кислоту, а pH не меняется. Это вы сейчас буферные свойства крови изучаете.

– Раз ты разбираешься в свойствах химических буферов, значит, ты умеешь играть в преферанс, – предположил студент, непринуждённо сменив тему.

– Умею, – сказал я. – А что, есть компания?

– Сейчас образуется, – уверенно ответил он. – А есть тут где собраться?

– Чердак подъезда напротив вполне обжитой. И не пыльный. А карты у твоей компании есть?

– Есть и карты, и бутылка Плодововыгодного. Пошли!

Через полчаса Антон, пара студентов из его группы и я рассаживались на раздолбанных табуретках вокруг стола-ящика. Антон высунулся из круглого окна чердака и удовлетворённо засунулся обратно.

– Лучший вид на этот город.

Из окна виднелся Кремль с соборами.

– Если сесть в бомбардировщик, – механически ответил я.

Антон кивнул, мы пустили бутылку по кругу и сдали до туза.

На следующий год я поступил в ММСИ, оказавшись на курс младше него. Следующие шесть лет мы виделись по несколько раз в месяц в перерывах между лекциями и семинарами. Время от времени пили, время от времени играли в преферанс, обсуждая студенток и преподавателей.

Эпизод третий. Иерусалим. 1992 год

Бибиэски и Телнет

В 1990 году мы независимо друг от друга оказались в Израиле: я в Беэр-Шеве делал PhD, а Антон с феноменальной скоростью становился звездой израильской журналистики. Первая его статья была написана и опубликована на второй месяц его пребывания в Израиле. Причём написана она была по-английски, а опубликована в Newsweek. Вслед за этим он написал несколько статей для “Маарива” на иврите. Специализировался он на алие и её проблемах. И когда “Маарив” решил сделать русскоязычную газету, Антон самым естественным образом занял в ней место главного колумниста. А поскольку он ещё с конца 1980-х освоил компьютеры, то именно он помогал израильским айтишникам в “Маариве” наладить русификацию издательской системы.

Антон уговаривал меня бросить провинциальную размеренную академическую карьеру и переехать в Иерусалим. В июне 1992 года, чтобы показать мне Город воочию, он пригласил меня провести в Иерусалиме выходные.

Я вошёл в маленькую прокуренную спальню по адресу Метудела, 28 и увидел IBM PC AT, активно работающий в отсутствие хозяина (компьютер пытался дозвониться кому-то по модему, шипел, ругался и снова пытался дозвониться). Его клавиатура была неаккуратно посыпана пеплом, а на стенках монитора коричневели три-четыре раны от шальных сигарет.

Буквально за месяц до этого дрожащими руками я распаковывал свой первый компьютер, новенький Мак-Классик, и до сих пор бережно сдувал с него пыль.

Я с интересом стал изучать автономно пикающий и жужжащий IBM PC AT изнутри. Он был настолько давно лишен кожуха, что кожух даже не валялся рядом. Возможно, остался на прошлой квартире. Или как-то сам собой потерялся.

– Что он у тебя делает? – кивнул я на комп.

– Дозванивается по бибиэскам, но, как правило, отваливается, – мрачно объяснил Антон и выключил модем.[59]

– А что такое бибиэски?

– Такие же компьютеры, подключённые к модемам.

– А что можно делать, дозвонившись?

– Не знаю. Письмо оставить. Файл скачать.

– И твой компьютер тоже бибиэска?

– Пока меня нет дома, он – бибиэска.

– Странно. Я из своего компа захожу на сервер университета, и там у меня всё есть: и почта, и файлы всякие. Игрушки. Книг много, английские в основном. И чат есть онлайновый в Телнете, я по нему с друзьями из Штатов общаюсь. И дозваниваться надо только до самого сервера.

– Что? – сказал Антон. – У тебя есть свой аккаунт? И свой e-mail?

– Ну да, – ответил я. – Университетский, [email protected].

– И ты можешь дать логин с паролем от своего аккаунта? – не поверил Антон.

– Какие проблемы? Могу дать всё. И телефон, по которому звонить, и логин, и пароль.

После того, как я сдал пароли-явки, Антон был потерян для общества на все выходные. Он погрузился в Телнет, как в новую вселенную, а я пошёл общаться с его иерусалимскими друзьями – Арканом Каривом и Демой Кудрявцевым.

Интернетом назвать эту вселенную было нельзя. Во-первых, не было языка разметки страницы HTML. Во-вторых, не было знакомых URL, начинающихся с http://www.etc. В-третьих, не было браузера. Никуда нельзя было кликнуть мышкой, и все команды надо было вводить руками. Но почта, онлайновые чаты, подписка на новости всех мастей и скачивание самых разных файлов, включая какие-то книги, – всё это было доступно. Носик влюбился в университетский Телнет и забросил свои бибиэски. Так мы оба оказались тогда в интернете, сами ещё не зная, что это называется именно так.