Федеральное бюро расследования (ФБР) послало на матч своего человека. Поскольку все были увлечены ходом боя, то никто не заметил, как он снимал на кинопленку публику в первых рядах. Государственный следователь предполагал большое мошенничество гангстерского мира на этом матче и хотел иметь документальный материал. Когда следователь выслушал показания свидетелей, наблюдения своих людей, изучил медицинские заключения о травме Листона, он внес в суд жалобу о мошенничестве. Он заявил на основании имеющихся у него данных, что матч Клей — Листон был организован менеджерами с корыстными целями, его результат был предварительно оговорен заинтересованными лицами, которые сделали на нем бизнес.

Государственный следователь, однако, не смог доказать, что повреждения ребра не было, так как это повреждение невозможно показать и ответить однозначно, есть оно или нет. Но расследование пролило свет на многие удивительные явления, имеющие место в профессиональном спорте.

Боксерская комиссия по требованию государственного следователя приостановила выплату гонорара Листону. Но это не огорчило Листона, не вывело его из себя: он хорошо знал, что комиссия может только задержать выплату гонорара, но не может лишить его, рано или поздно она должна будет освободить деньги. Эта задержка не особенно огорчила Листона и потому, что менеджеры выплатили ему приличное залоговое вознаграждение. Они могли это себе позволить: на ставках они заработали фантастические деньги.

Но судьбе было угодно, чтоб дальше дело осложнилось. Менеджер Листона, тот, который принял его под свою опеку после того, как были упрятаны за решетку Фрэнки Карбо и Блинки Палермо, некий Джек Найлон, заявил, что Сонни Листон повредил ребро еще в тренировочном лагере. А сразу же после матча Найлон поддерживал заявление Листона, что повреждение он получил в первом раунде после удара Клея.

Государственный следователь установил далее, что фирма «Интерконтинентал промоушн инкорпорейтед» — организатор матча — еще до начала его получила право (за 50 тысяч долларов) на организацию ответного боя. Возможно, эта подробность не была бы столь удивительной, ибо правилом каждой фирмы, в том числе и фирмы, сделавшей предметом своего бизнеса организацию боксерских матчей, было получить право на выгодное дело, в данном случае, — на выгодный бой, если бы президентом фирмы «Интерконтинентал промоушн инкорпорейтед» не был… Сонни Листон.

И этот факт многое объяснил. Это значило, что Листон и его компания уже перед матчем дали ответы на все вопросы. Листон и его люди ставят на победу Клея, и последний, несмотря на все ожидания, действительно выигрывает. Листон проигрывает, ибо в его руках уже заранее изготовленный контракт на матч-реванш, который сулит солидный куш. А ведь этого дохода можно было бы лишиться, если б выиграл первый бой не Клей, а Листон.

В документах сенатской комиссии Кефовера указывается, что все данные о высоких выигрышах со ставок на этот матч были подтасованы, как и сообщения о баснословных гонорарах участников матча. Сонни Листон получил намного больше, чем Клей. Обладатель титула всегда получает больше, чем претендент. Посмотрите, как распределился его гонорар. Всего до уплаты налогов в государственную казну гонорар составил 1 миллион 384 тысячи долларов. Эта сумма была разделена следующим образом:

396 тысяч долларов — Джеку Найлону, менеджеру Листона;

160 тысяч долларов — Сэму Марголису, другу Листона, тому самому, который в 1958 году оплатил его счета на сумму 996 тысяч долларов в ресторане «Сэнсом» в Филадельфии;

88 тысяч — тренеру Уилли Реддишу;

42 тысячи — Бену Бароне, бывшему менеджеру Листона, другу и подставному лицу Блинки Палермо;

35 тысяч — адвокату Сальваторе Авена, который вместе с Листоном основал компанию «Интерконтинентал промоушн инкорпорейтед»;

35 тысяч — адвокату Герланду Черри, секретарю компании «Интерконтинентал».

Итак, подведем итог: из 1 миллиона 384 тысяч долларов у Листона осталось 540 тысяч, из которых он еще должен был заплатить трем своим спарринг-партнерам, оплатить расходы на рекламу, транспорт и на содержание тренировочного лагеря.

В итоге на этом матче заработали в основном те, кто обычно в таких случаях набивает карманы.

Но, как это уже часто бывало, следственная комиссия обнародовала закулисные махинации дельцов профессионального бокса, но ничего не сделала для предотвращения подобных фактов в будущем.

Когда стих шум, вызванный расследованием, началась интенсивная подготовка к ответному матчу. Но никто не называл точных сроков ответного матча. Попробуем догадаться почему.

За два дня до матч-реванша Кассиус Клей перенес легкую операцию: ему вырезали аппендицит. Проданные билеты возвратили, потому что не был установлен новый срок матча. У публики был повод для разговоров, а у газет — для сенсации. Возникали фантастические догадки. Каждый день газеты придумывали что-нибудь новенькое: сегодня писали, будто в еду Клея подсыпали какое-то ядовитое вещество, которое должно было привести его в бессознательное состояние во время матч-реванша, назавтра сообщали, что Листон собирается убить Клея на ринге и Клей поэтому вообще на матч не явится.

На самом же деле все объяснялось просто. Предварительная продажа билетов на ответный матч показала, что интерес к матчу не велик. Билетов было продано намного меньше, чем планировалось. Не интересовались матчем и телевизионные компании, и крупные американские кинофирмы. И это заставило устроителей отложить матч. Они же сами и давали темы для фантастических предположений в газетах.

Многочисленные проволочки оттягивали день матча. Уже казалось, что ответный матч вообще не будет проведен. Но наконец Клей и Листон поставили свои подписи под контрактом. Интересно проходило подписание его. Кассиус Клей беспрерывно выкрикивал:

— Я останусь величайшим, я останусь королем, я самый лучший боксер всех времен и останусь им, даже если меня захотят засудить в этом матче!

Один журналист, присутствовавший при подписании контракта, утверждал, что с февральского матча в Майами-Бич Клей и Листон не стали ближе друг другу и если бы бой можно было начать здесь же, то они не задумываясь бросились бы дубасить друг друга. Но этого не позволял ритуал подписания контракта. Менеджеры и устроители толкались вокруг Клея и торопили его покончить с процедурой подписания. Клей стал искать авторучку. Тогда Листон подал ему свою с золотым пером. Клей посмотрел на перо, потом на Листона и, верный себе, сказал:

— Я не должен был бы брать от тебя ничего, но я большой друг детей и поэтому принимаю протянутую мне руку. Я беру эту ручку от тебя, но на этот раз я выиграю у тебя уже в третьем раунде, а не после шестого, как в прошлый раз.

Присутствующие решили, что Сонни Листон разозлится, но ничего подобного не случилось. Он лишь пробурчал:

— Того, что было, уже нет. Теперь мы сами будем выяснять отношения между собой, и ты поймешь, кто из