— А у кого-нибудь в вашей семье такое расстройство обнаруживали?

— Чем это все окажется в конце, дело ваше. При разных состояниях настроения и при наличии соответствующего стимула дорсолатеральный префронтальный кортекс мозга светится. Позитрон-эмиссионная томография уже продемонстрировала, что у людей в состоянии депрессии наблюдается анормальный кровоток в префронтальных областях и пониженная активность в ДЛПФК. Мне известно, что ваш эксперимент не получил одобрения руководства Гарвардского университета.

— Мы не проводим исследований, которые не получили официального одобрения.

— Эти ваши «здоровые контрольные субъекты». Когда вы заканчиваете, они такие же здоровые? И что случается с теми, кто нездоров? С теми несчастными, страдающими от депрессии, шизофрении, биполярного и других расстройств? С теми, кто представляет опасность для себя и других?

— Похоже, Джеки ввела вас в курс дела.

— Не совсем. Она же не способна отличить дорсолатеральный префронтальный кортекс от обычной трески. Исследования реакции мозга на материнскую критику и похвалу проводились и раньше. Теперь вы еще и прибегаете к насилию. И что вы докажете? Покажете различия между мозгом человека, склонного к насилию, и человека, к насилию не склонного. Но какой от этого толк? Разве это остановило бы Сэндмена?

— Сэндмена?

— Если бы вы заглянули в его мозг, вы увидели бы там Ирак. И что потом? Вы смогли бы неким магическим способом изъять Ирак, чтобы он снова был здоров?

— Письмо от него?

— Я не знаю, кто он.

— Может ли он быть тем человеком, о котором вы упомянули доктору Марони?

— Не понимаю, что вы нашли в Кей, — говорит она. — Когда она приходит домой с работы, от нее пахнет моргом? Впрочем, откуда вам знать, если вы там не бываете?

— Судя по всему сказанному, вы получили то письмо через несколько дней после обнаружения тела Дрю Мартин. Совпадение? Если у вас есть информация, касающаяся убийства, вам нужно все рассказать мне. Прошу вас. Это очень серьезно.

Доктор Селф вытягивает ноги и голыми пальцами касается разделяющего их стола.

— Если я сброшу рекордер со стола и он разобьется, что тогда?

— Тот, кто убил Дрю Мартин, на этом не остановится.

— Если я сброшу этот рекордер… — она дотрагивается до рекордера пальцем и слегка его сдвигает, — что мы можем тогда сказать и что сделать?

Бентон встает со стула.

— Хотите, чтобы убили кого-то еще? — Он поднимает рекордер, но не выключает его. — Разве вы это уже не проходили?

— Ну вот, — говорите кровати доктор Селф. — Так и есть, заговор. Кей снова солжет. Как и в прошлый раз.

Бентон открывает дверь.

— Нет. Теперь все будет намного хуже.

В Венеции восемь часов вечера. Марони наливает вина в бокал и вдыхает неприятный запах канала, проходящего под раскрытым окном. Облака сбились в плотную, пенистую массу на полпути к небу, а вдоль горизонта уже прошлась первая, еще легкая золотая кисть.

— Явная мания. — Голос Бентона Уэсли чист и ясен, как будто он здесь, в комнате, а не в Массачусетсе. — Я для такой работы не гожусь. Не могу сидеть и слушать се измышления и ложь. Найди кого-нибудь другого. Я с ней закончил. У меня плохо получается, Пауло. Я работаю как коп, а не как врач.

Марони сидит перед открытым окном и пьет чудесное «бароло», вкус которого портит разговор с Бентоном. От Мэрилин Селф не спрячешься. Она вторглась в госпиталь. Потом последовала за ним в Рим. Теперь вот настигла в Венеции.

— Мне нужно знать, могу ли я исключить доктора Селф из проекта. У меня нет ни малейшего желания сканировать ее.

— Разумеется, я не стану говорить вам, что делать, — отвечает доктор Марони. — Исследование ваше, вам и решать. Хотите услышать мое мнение? Не раздражайте ее без серьезной причины. Проведите сканирование. Организуйте все как приятный для обеих сторон опыт и настройтесь на то, что данные для работы не годятся. А потом ее не будет.

— Что вы имеете в виду? Как это «не будет»?

— Вижу, вас еще не проинформировали. Ее уже выпустили, так что сразу после сканирования она уедет. — Доктор Марони смотрит вниз, на зеленый, как оливки, и гладкий, как стекло, канал. — Вы разговаривали с Отто?

— С Отто?

— Капитаном Помой.

— Да, я знаю, кто он такой. Но с какой стати мне говорить с ним об этом?

— Мы обедали вчера в Риме. Я даже удивлен, что он еще не связался с вами. Отто сейчас летит в Штаты.

— Боже!

— Хочет побеседовать с доктором Селф о Дрю Мартин. Уверен, что у нее есть какая-то информация, которую она скрывает.

— Только не говорите, пожалуйста, что это вы его направили.

— Не я. Однако он знает.

— Не представляю, откуда он мог узнать. Представляете, какой поднимается шум, если она решит, что это мы допустили утечку?

Внизу медленно проходит водное такси. Вода плещется о камень.

— Я решил, что он узнал от вас. Или Кей. Вы ведь оба расследуете убийство Дрю Мартин.

— От меня он определенно никакой информации не получал.

— А от Люси?

— Ни Кей, ни Люси не знают, что доктор Селф в Маклине.

— У Люси есть хороший друг — Джош.

— Господи! Она видится с ним, когда приезжает на сканирование. Они говорят о компьютерах. С чего бы ему рассказывать ей о пациентах?

По другую сторону канала на крыше кричит чайка. Кричит громко и пронзительно, как кот. Какой-то турист бросает ей хлеба, и птица кричит еще громче.

— То, что я собираюсь сказать, следует принимать лишь как гипотезу, — продолжает доктор Марони. — Джош ведь часто звонит ей, когда ломается компьютер или возникает иная проблема, справиться с которой ему самостоятельно не по силам, так? Джош ведь не может быть специалистом по магнитно-резонансной визуализации и информационным технологиям.

— Что?

— Вопрос стоит так: куда она отправится и какие еще неприятности нас ожидают?

— Отправится, думаю, в Нью-Йорк, — говорит Бентон.

— Скажете мне, когда узнаете. — Доктор Марони отпивает вина. — Разумеется, все это лишь предположения. Я имею в виду насчет Люси.

— Даже если Джош и сказал что-то, с чего бы ей передавать слухи капитану Поме, которого она даже не знает?

— Нам нельзя терять из виду доктора Селф после выхода из клиники. От нее следует ждать неприятностей.

— Что за секреты, Пауло? Я не совсем понимаю, — говорит Бентон.

— Я и вижу. А жаль. Ну да не важно. Она скоро уйдет, а вы сообщите мне, куда направится.