— Ты же не знаешь меня, — поднимаясь, прошипела она.

— Ваше высочество, а в чьей мы комнате? — игнорируя ее реплику, задала интересующий меня вопрос.

Я совершенно точно чувствовала, что опасность мне не угрожает. А для задуманного мне нужно выяснить свое местоположение. Если это ее комната, тогда замечательно. А если нет, тогда нужно менять место действия.

— Последней кандидатки, — тихо ответила принцесса. — Анжелики Монсорье, кажется.

В ее голосе не было презренных ноток, она вполне обычно произнесла эти слова. Вот только на миг при упоминании моего имени проскользнули теплые нотки. Честно говоря, меня это очень удивило. Мы с ней раньше ни разу не встречались, и никаких родственных связей между нами не было…

— Значит, это покои герцогини Монсорье? Замечательно, — поднявшись с пола и направившись в глубь апартаментов, заявила я.

— Стой, куда ты? — попыталась остановить меня Сайонелс. — Герцогини тут нет, но она может зайти. И вообще, кто ты?

Легко перешла принцесса на фамильярный тон. Рапира опять появилась в ее руке. Только страшно мне уже не было. Не обращая никакого внимания на воинственную позу девушки, я открыла дверь, как мне казалось, ведущую либо в спальню, либо в гостиную.

— Ваше высочество, уберите вашу колючку и пойдемте, — бросила я, делая шаг в комнату. Угу, меня никто слушать не собирался. Пресловутая колючка уперлась под мою левую лопатку.

— Личину сбрасывай, — потребовала она.

— А сама не можешь? — фыркнула я, меня начинала злить ситуация, мало того, еще эта ссадина на шее требовала внимания.

— Если бы могла, давно бы сделала, мой дар не действует, ни один.

— Смотри, сама захотела…

Движение плечами, тихий шепот, и я медленно поворачиваюсь к ней лицом. Вещи Дрема повисли на мне, штаны упали бы к ногам, если бы я не успела их прижать руками.

— Кто ты? — прошептала вампирка.

— Ну что ты заладила одно и то же?.. В целом — я человек, а в частности — Анжелика Монсорье.

На принцессу Лиадиссеи было любо-дорого смотреть. Она и покраснела, и побледнела, и даже за спину спрятала свою колючку. Затем, встряхнувшись, поклонилась.

— Пойдемте, ваше высочество, — смеясь над ситуацией и любезно открывая дверь, пригласила я.

Девушка подобрала юбки и скользнула в комнату. Сделав шаг следом, я оказалась в гостиной, на середине которой стояли мои сундуки, а сверху величественно лежала сумка. Издав боевой клич, я кинулась к ней, абсолютно не смущаясь принцессы. Моя драгоценность того стоила!

— Значит, у Дрема не вышло, как жаль, — протянула очнувшаяся Сайонелс.

— Что не вышло? — не прекращая копаться в сумке, поинтересовалась я.

— Да так…

В голове мелькнула догадка, я подняла голову.

— Ваше высочество, та тряпочка, что сейчас на мне, ваших рук дело?

Порозовевшие щечки принцессы выдали ее с головой.

— Вот как. Выходит, и вам претит мысль о замужестве, — сделала я закономерный вывод.

Девушка покраснела еще больше.

— Если вы подождете немного, я верну вам ваш пеньюар, — осматривая комнату на наличие двери в ванную, предложила я.

Сама не поняла почему, я перестала обращаться к ней на ты. Будто подверглась ее настроению.

— Ванная комната там, — указывая за мою спину, ответила Сайонелс.

Мой же взгляд уперся в противоположную стену, где тоже была дверь.

— А тут, полагаю, ваша спальня, — улыбнулась принцесса, — и я подожду вас, приводите себя в порядок.

Улыбнувшись ей в ответ, последовала совету. Долго нежиться под струями душа не стала и, облачившись в легкое платье, надевание которого не требовало помощи слуг, вышла в гостиную. Вампирка сидела на диванчике, подперев рукой щеку, и о чем-то размышляла.

Мой желудок решил напомнить о себе, его утробное рычание вывело принцессу из задумчивого состояния, а меня заставило покраснеть.

— Вы голодны, — больше утверждая, чем спрашивая, заявила она.

Можно подумать, я сама не знаю. Но злиться на эту девушку не получалось. Пусть она и вампир, но милая такая. Хотя если вспомнить мою реакцию на ее дядю, то неудивительно, что принцесса мне приглянулась. У вампиров шарм и очарование — врожденные качества. А если прибавить их холодную красоту, то получается гремучая смесь.

Немного помявшись, решительно уселась рядом с ней. О чем говорить — понятия не имею. Сидим. Молчим. Вздыхаем.

— Не знала, что принцесса Лиадиссеи владеет рапирой, — первой не выдержала я тишины.

— А никто не знает, — радостно отозвалась Сайонелс. Затем, нахмурившись и отвернувшись, буркнула: — Хватит того, что и так известно.

Что именно ее так расстроило, могу только гадать. Знания, которые давались в школе, относительно скупы, только общие сведения и самые скандальные сплетни.

Слухи — мощный двигатель разума масс. Стоит умело запустить слушок, и его последствия разрастутся до небывалых масштабов. Печальным примером тому может служить Гарриардский конфликт. Его название идет от имени неудачливого лорда Гарриарда, злоключения которого начались в тот момент, когда он унаследовал состояние своего отца. За считаные сайши он прокутил все наследство. Мало того, посмел оскорбить своего императора, посягнув на его жену. Асмодей Раневкаср, император Афеолеи, сослал горе-соблазнителя на границу владений. Тот факт, что он сохранил ему жизнь, говорил лишь об одном — заслуги отца Гарриарда перед императором не были забыты. Однако ссылка не образумила лорда, наоборот, он решил отомстить. Для того чтобы вернуть ранее занимаемое положение при дворе, он пустил в народ слух, будто бы в его венах течет императорская кровь. Демоны, которые не желали видеть императором Асмодея, ухватились за этот слух. Описывать, как именно все происходило, не стану. Но итогом этой сплетни стало восстание, которое подавил Высший Правитель. С момента произошедшего конфликта прошло сто лет, но его до сих пор помнят.

На мой взгляд, любое слово, пущенное в народ, имеет огромный вес, если еще учитывать тот фактор, что население все переврет при многочисленных пересказах из уст в уста. Обычная стычка — станет восстанием, глупая шутка — всенародным позором.

Перебирая в голове всю информацию, которая имелась у меня на императорскую чету вампиров, я не нашла ничего такого, что требовало бы пристального внимания и из-за чего требовалось бы так вздыхать. Нравится принцессе вести практически отшельнический образ жизни, так окружение не виновато. В конце концов, насколько мне известно, ее никто не принуждает к активному участию в жизни двора.

— Я никому не скажу, — заверила собеседницу.

Мой желудок подтвердил, дважды. Принцесса весело рассмеялась.