голову и ничего не ответил. А мальчик зарыдал в голос, как не плакал никогда прежде. Все, что он пережил в эти дни, вырвалось вдруг наружу со слезами, болью и гневом. Он упал на землю, в безумной ярости разметав опавшие листья. Плач его срывался с тоненького безудержного воя на хриплый отчаянный стон. Ольшана наклонилась утешить его, и он почувствовал, как упали на его щеку горячие капли.

Старец привез не только дурные вести. С его коня сняли две большие сумы, в них была кое-какая еда. Поели очень экономно – лишь притупили голод. Посидели у огня, подумали, как быть дальше. Сначала все хотели идти с Проклом и Глебом. Но верность своему лесу взяла верх, и даже Золот – самый восторженный поклонник запредельных легенд и песен – решил, что его знахарское искусство необходимо лещанам в такое время. Ольшана вспомнила об отце и сестренке. А Микола сразу нацелился на обратный путь, как только стало ясно, что у старца и отрока своя дорога, и, кроме того, он еще надеялся спасти Весняну, если удастся живой донести ее до Хором.

Прощание вышло коротким: лещане и Глеб не отличались симпатией к длинным монологам (у жителей леса сентиментальность вообще не в ходу). Обнялись, посмотрели друг другу в глаза последний раз и разошлись в разные стороны. Одних ждала кровавая битва и почти неизбежная гибель. У других впереди был неизведанный путь, и почти несбыточная надежда.