— Собираемся, готовность пять минут…

— Я еще не закончила с эликсирами… — запротестовала ведьма. — Опять же, синий обезьян в себя еще не пришел.

Гоблин, как будто почуяв, что речь идет о нем, неожиданно застонал, открыл глаза и с изумлением уставился на нас.

— Э-э-э… вы кто, белый баба без сисек… и с сиськами?

— А по башке? — немка показала ему кулак.

— А-а-а… — гоблин тут же расплылся в улыбке. — Самвел вспомнить все…

— Так вставай и прими вот это, — ведьма сунула ему зеленоватую скляницу. — Пей, обезьян, сказала…

Синекожий опасливо покосился на пузырек, но потом зажмурился и залпом выхлебал его.

Уж не знаю, что адмирал туда намешал, но эффект получился довольно впечатляющий.

— Бе-е-е… — гоблин забебекал как козел, заплевался, покрылся зелеными пятнами, а потом вдруг подскочил на пару метров вверх и с безумными глазами заорал. — А-а-о… идти, хозяйка, быстро идти… у-у-х… Самвел всех порвать, а-а-а… бежать, бежать убивать…

— Ты чего ему дала? — шепнул я ведьме.

— Легонький боевой стимулятор… — Петрович удовлетворенно осклабился.

— Не сдохнет?

— Не должен… — не очень уверенно ответила ведьма.

— Ну да ладно. Готовность к отправлению минута. Шевелитесь, шевелитесь…

Глава 13

Пока соратники собирались, я сориентировался и направился к тайнику, который заметил сверху. Каменная плитка провернулась на шарнире, я сунул руку в образовавшуюся нишу и достал оттуда длинный сундучок из затвердевшей от старости кожи. А вот внутри…

— Рапира из черной стали, работы мастера Ансельма Бубля. (2/5)Уровень: не требует. Класс: артефакт. Рубящий урон: 15; Колющий урон: 40; Критический урон: + 30; Кровотечение: +35; Паралич: + 4 сек. Не может быть утеряна. Вес: 0,45 кг. Прочность: 100/100.

Да, внутри оказалась завернутая в промасленную тряпку шпага, а точней — рапира, с хищный узким обоюдоострым клинком и простой крестообразной гардой, но с хитрыми захватами под ней. Из комплекта того самого Бубля, так что я сразу получил вторую степень достижения «Искатель артефактов», одиннадцатый уровень и пункт к одноручному оружию. Но рапира была не самой ценной находкой — в комплекте к ней прилагался толстенный, но компактный рукописный фолиант в замшевом переплете с золотыми, потускневшим застежками, под названием «Благородное искусство владения клинками» под авторством некого Алоиза Сервариуса.

Рапиру я сразу пристроил себе в слот, а фолиант открыть не смог. Мудреный замочек наотрез отказался поддаваться. Время поджимало, поэтому книженция отправилась прямиком в инвентарь. Будет свободное время — повожусь, а пока валить надо.

Личный состав уже собрался, так что мы сразу полезли на трубу. Первым гоблин, как самый рвущийся в бой и самый малоценный, следом ведьма и воительница, а я занял место в арьергарде, чтобы как самый ловкий помогать менее подвижным товарищам.

Скажу сразу, помогать особо не пришлось, Петрович с Сантой худо-бедно справлялись, так как никаких чудес эквилибристики проявлять не потребовалось — труба была широченная, а Самвел, либо из природной ловкости, либо под воздействием зелья адмирала, пер, что тот конь педальный. Еще по пути требовал подать ему какого-нить вражину для расправы.

Около пару десятков метров мы проползли по трубе вслепую, потом через равные промежутки стали попадаться вентиляционные решетки, через которые уже кое-что можно было рассмотреть. Как выяснилось, наш путь пролегал через помещения битком набитые пауками. Арахноидиты нас чуяли, беспокойно сучили лапками, крутились, но, к счастью, сообразить, что потенциальная добыча гуляет по бронзовой трубе над головой, так и не смогли.

Через четверть часа мы наткнулись на какой-то мудреный механизм, что-то вроде вентилятора с лопастями, через который с налета пролезть не смогли. А чуть позже выяснилось, что сие действие вообще невозможно без экстрадиции из трубы.

К этому времени действие адской микстуры Петровича прекратилось, Самвел сильно подуныл и принялся жалобно клянчить еще капельку «тот вкусный слеза Богов».

— Дай, а, добрый баба? Богами молю! — ныл он и подобострастно пялился на ведьму.

— Отстань, обезьян! — Петрович в очередной раз отмахнулся от гоблина и похлопал ладонью по стенке трубы. — Ну и что делать будем?

— А хрен его знает… — я попробовал пилить дагой шток на котором вращались лопасти, но ничуть не преуспел. Клятый алвский механизм поддаваться никак не хотел.

— Не хочет… — пожаловалась Санта, попробовав действовать своей глефой как рычагом. — Ази, может какую-нибудь кислоту?

— Сейчас… — ведьма уселась, скрестив ноги и достала из сумы свой походный алхимический комплект. — Так…

— Ну дай!!! — в очередной раз взвыл Самвел. — Дай капельку, совсем Самвел плохо…

— Как же ты меня достал!!! — заревел Петрович. — Держи, чтоб ты подавился, обезьян!

И швырнул в гоблина увесистым флаконом.

— Ай какой добрый, щедрый баба! — синий виртуозно выбил пробку и алчно двигая кадыком выхлебал содержимое.

Все симптомы первого приема в точности повторились, только в этот раз они были, как бы это сказать, более выраженные, что ли…

— Бе-бе-е!!! — Самвел опять заблеял, принял уже радикально зеленый цвет, ошалело повел выпученными глазами, уставился на вентилятор и ненавидяще прохрипел. — Аха, билад… Самвел твой труба шатал…

После чего ринулся на механизм и принялся остервенело пинать его.

Труба подозрительно заскрипела.

— Ты что творишь, дебил!!! — я попытался оттащить его, но одурманенный гоблин даже не заметил этого.

Увесистую плюху от Санторины — тоже.

— Уй, шайтанама! — свирепо рычал он, выламывая лопасти.

Раздался пронзительный скрежет, труба дрогнула, лопнула на сочленении и… рухнула.

— Твою же мать!!! Держитесь! — заорал я, каким-то чудом успев ухватиться за широкий соединительный хомут.

Но Самвел, Азазелла и Санта, рекомендацию дружно проигнорировали и по накренившемуся обломку съехали вниз.

Все еще вися на одной руке, я попытался оглядеться и похолодел от ужаса.

Прямо посередине большущего зала, до предела, загаженного паучьим дерьмом и кладками яиц, обнаружилась здоровенная членистоногая тварь. Размером со среднюю малолитражку, щетинисто-мохнатая, с большущими зазубренными жвалами как у жука-рогача — чудовище выглядело исключительно мерзко и всем своим видом прямо намекало, что оно никто иное, как упомянутая гоблином, та самая Буба, причем, запредельного для нас двадцать пятого уровня.

Соратники приземлились почти перед ее носом и ошалело пялились на монстра, а Буба, остервенело сучила своими многочисленными лапами, дергалась, хрипела и пускала зеленую пену, но не на шаг не могла сдвинуться, потому что упавшая труба придавила у основания ей длинное брюхо.