От полученной травмы, Бубино здоровье просело ровно на половину, но на ее злобность это никак не повлияло.

Первым очнулся гоблин.

— А-а-а… Зарэжу!!! — истошно вопя, он выхватил алебарду, рванул на монстра и от души охреначил ее по башке.

Приложил смачно, правда особого эффекта это не дало, вражья красная полоска жизни просела едва ли на пару процентов от силы.

Ведьма тоже пришла в себя, стартанула на четвереньках в сторону и схоронилась за перевернутым столом.

Санта так и осталась сидеть на месте, как загипнотизированная пялясь на чудовище.

Самвел умудрился еще раз шарахнуть Бубу, но попал под одну из ее лап и отлетел метров на десять, с третью здоровья в остатке. Но тут же опять ринулся в бой.

— Буфай его… тьфу ты, бафай, лечи, короче!!! — заорал я ведьме, подтянулся, вскарабкался на трубу и загнал из лука стрелу в башку монстру, неожиданно заметно поубавив ей здоровья.

Арахноидиту нанесен урон: +15, критический урон: +35, кровотечение: +20(10 сек.)

Буба от неожиданности даже присела, правда сходу определила откуда по ней пуляют и чрезвычайно метко плюнула в меня дымящейся слизью.

Для того чтобы увернуться, пришлось спрыгнуть вниз. Я благополучно приземлился, перекатился и вдруг заметил, что большая двустворчатая дверь в зал открыта.

— Етить твою в душу!!! — воображение тут же представило, как на подмогу своей атаманше врывается орда пауков.

К счастью, Самвел отвлек на себя чудовище, я беспрепятственно рванул к двери, толкнул створку и опять выругался, потому что она не сдвинулась ни на миллиметр.

Пришлось позвать на помощь немку.

— Санта, ко мне!

Но бундеслейтенантша никак не прореагировала, так и осталась сидеть в ступоре.

— Тудыть твою арахнофобию… — я взмолился, чтобы остальная паучья братия разом ослепла и оглохла и заорал адмиралу. — Ведьм, черт бы тебя побрал, помогай!!!

Адмирал в очередной раз подлечил гоблина и метнулся ко мне.

Наконец дверь с диким скрипом поддалась. Едва мы успели накинуть запорный брус, как Самвел опять отгреб от Бубы и смачно приложился об стену.

Петрович на ходу кидая ему баффы ретировался к себе в укрытие, а я поскакал по карнизам обратно на трубу, тоже попутно пуляя в паучину.

Все пошло своим чередом.

— Мамой клянус, зарежу!!! — гоблин от души лупил Бубу алебардой, грозя ей жуткой смертью.

— Ах ты гребаная пиздопроебина!!! Фу, бля, какая дрянь… Куда зеленый… — Петрович дико матерился и раз за разом вытаскивал Самвела, совсем потерявшего инстинкт самосохранения. Тот оставался в живых только благодаря усилиям ведьмы, чаровавшей без устали, правда через меры нахлебавшейся своих эликсиров и ставшей зеленой от интоксикации.

Хотя, надо сказать, Самвел бился очень приличной, уворачивался, финтил и разнообразно нападал.

А я скакал как акробат по верхотуре и расстреливал тварь с пулеметной скоростью. Признаюсь, мне сие занятие доставляло прямо дикое удовольствие, от того, как у меня ловко это получалось. Долбаный арахноидит ни разу по мне не попал, а я бил его исключительно в глаз. Верней в глаза, коих у Бубы было с десяток.

А вот Санта во всеобщем веселье участия не принимала, впав в глухой ступор.

Как бы там ни было, совместными усилиями мы сбили здоровье паучиной мамаше почти в ноль, но с такой скоростью, до кончины ей все равно было еще далеко.

А дальше случилось сразу много всего…

Для начала, у меня закончились стрелы.

Дальше Петрович хлопнулся в обморок от передоза.

Самвел, наоборот, отошел от дозы, тут же попал под подачу и уже не поднялся.

А на завершение, клятая Буба, наконец выбралась из-под трубы и довольно бодро ринулась к Санте.

«Песец…» — тоскливо подумал я, вытянул рапиру из ножен, лихим кульбитом спрыгнул вниз и встал на дороге паучихе.

Особо не обольщался, так просто она по мне не попадет, но результат все равно будет один.

И тут…

В общем, даже не понял, что случилось.

Мимо меня промчался какой-то вихрь и шарахнулся об Бубу. Паучья мама тут же с грохотом рухнула на пол и забилась в конвульсиях. А вихрь обратился в бундеслейтенантшу с глефой наперевес.

Громко звякнуло, посыпался град системных сообщений.

— А-а-а, грюне шайзе!!! — немка еще раз с хрустом вогнала клинок в башку, потом отшатнулась, ойкнула и бурно разрыдалась.

— Тише, тише… — я шагнул к ней и крепко обнял. — Ну чего ты, чего… все уже закончилось…

— У-у-у… — взахлеб рыдала Санта. — Какая, какая гадость, ненавижу…

— Да ладно. Эко ты тварину, прямо как танк на полном ходу.

— Мгновенное усиление, — немка всхлипнула и прижалась ко мне. — Такой прием моего класса. Я его максимально для своего уровня прокачала.

— Ну, будя, будя, мгновенная ты наша, — я чмокнул Санту в затылок. — А теперь, для закрепления эффекта, пошли добычу освежуем.

— Нет!!! — взвизгнула воительница. — Ни за что!

Забегая вперед скажу, педагогический момент не удался, немка наотрез отказалась подходить к членистоногому трупу и потрошил я его сам. Но сначала мы внимательно осмотрели зал на предмет других входов и выходов, убедились, что вторая дверь наглухо завалена обвалившейся породой, после чего отволокли героически пострадавших в битве бойцов в уголок, где устроили со всевозможным комфортом на здоровенной двуспальной кровати, за которой прятался во время битвы адмирал.

Петрович пришел в себя довольно быстро. Рывком сел на кровати и со стоном схватился за голову:

— У-у-у, бля…

Выглядел он действительно неважно. Лицо позеленело, глаза опухли и слезились, а под ними налились черные отеки.

— Разработчики категорически против наркотиков, — прокомментировала Санта. — Верней, они пошли на поводу у активистов из общественной организации «Скажи нет ломке и похмелью» и оттого синдром абстиненции в игре просто жуткий.

— В жопу активистов… — со страдальческим видом отозвался адмирал, потом увидел рядом с собой Самвела и с перепуганным воплем слетел с кровати. — Это что за нахрен, вымбовку вам в шпигат, кальмары трипперные. Вы какого хрена мне обезьяна подложили?

— Между вами ничего не было! — поспешила успокоить ведьму бундеслейтенантша. — Вы просто лежали рядом, пока были без сознания.

— Еще раз… — Петрович погрозил мне кулаком.

— Ладно, отходи… — я проигнорировал угрозы адмирала и потопал к тушке паучихи. Надо сказать, оказавшейся настоящей барахолкой с множеством предметов разной ценности, в том числе и высшей категории.