– Мне кажется, все идет успешно, Софи. После нашего возвращения из Лондона они ведут себя как насто-ящая семейная пара, всегда вместе встречают гостей, и вообще в последние дни я отметил Бог знает сколько примеров… м-м… взаимного расположения.

– Конечно, но я не могу избавиться от мысли, что они делают это исключительно ради меня после того, как я призналась папе в своих чувствах. – София потянула юношу за руку. – Фрэнсис, нельзя откладывать это дело и продолжать прогуливаться, нужно немедленно вернуться в дом и попросить наших родителей прийти в библиотеку.

– О Господи. Я просто уверен, что в библиотеке расположились двоюродная бабушка Обри, кузены Джулиус и Брэдли и лорд Уитли с графинчиками бренди и бутылкой, а то и тремя, портвейна.

– Тогда в голубой салон.

– Там тетя Эстер и тетя Ли обмениваются впечатлениями о ценах на ежегодных распродажах с твоей двоюродной бабушкой Кларой и кузиной Доротеей в присутствии еще полдюжины дам.

– Значит, в малой гостиной.

– Если ты помнишь, старшим детям разрешили провести вечер там, а не в детской.

– Ну тогда где угодно. Должна же быть где-нибудь пустая комната!

– Очень сомневаюсь. Но если собрать их посреди холла, я уверен, никто посторонний не услышит разговора.

– Фрэнсис!

– Послушай, что я скажу тебе, Софи. – Он похлопал Софию по руке. – Этот вечер – совершенно неподходящее время для такого объявления. Половина мужчин навеселе, леди заняты сплетнями, несколько пар скрылись в сумерках, чтобы поговорить тет-а-тет, а добрая дюжина гостей прибыла только сегодня, и вряд ли их обрадует перспектива упаковывать наполовину распакованный багаж, чтобы уехать завтра на рассвете. Я думаю, сегодня вечером следует предоставить всем заниматься своими делами и сказать обо всем завтра при свете дня.

– При свете дня. О Господи, Фрэнсис, это нужно сделать как можно скорее. Если мы и дальше будем так тянуть, нам придется обвенчаться.

– Да, черт возьми. Но мы же не собираемся доводить до этого? Значит, завтра, и ни мгновением позже, Софи. Боже мой, обвенчаться! Не могу представить себе более ужасной судьбы. А ты, Софи?

– И я тоже, – ядовито ответила она. – Я могу найти лучший способ попасть в ад, вместо того чтобы выходить за тебя замуж.

– Что ж, Софи, пойдем и объявим об этом сейчас. Нет смысла злиться, верно?

– Ты всегда говоришь о своей ужасной судьбе и все такое прочее. Но неужели ты полагаешь, что для меня этот брак будет чем-то приятным? Думаешь, я в тайне страдаю по тебе и надеюсь, что в конечном итоге не будет возможности расторгнуть помолвку? Если «завтра» тебе тоже покажется неподходящим временем, Фрэнсис, я заберусь на крышу и прокричу новость на всю округу. Как тебе это понравится?

– Очень! По такому случаю я всех приглашу на лужайку, хорошо, Софи? Я уже мысленно представляю, как ты стоишь там с распростертыми руками и развевающимися по ветру волосами, и этот образ безгранично воодушевляет меня. Но, по-моему, для большего эффекта тебе нужно было бы иметь грудь побольше.

– Ах, значит, моя грудь слишком мала, да?

– Ты уверена, что теперь, когда первая вспышка гнева остыла, чувствуешь в себе силы обсуждать со мной этот вопрос? Пожалуй, пора поцеловать тебя и проводить в дом.

– Не приближайся ко мне.

– Странное требование, если учесть, что ты изо всей силы вцепилась мне в руку.

София мгновенно отпустила его.

– Софи, ты будешь очень рада отделаться от меня? – Лорд Фрэнсис нежно взял в ладони ее лицо.

– Да, очень. Очень, очень рада.

– Но тебе не с кем будет ссориться.

– И никто не будет оскорблять меня.

– Но тебе не на ком будет выместить свою злость.

– Когда тебя не будет, мне не нужно будет этого делать.

– Ты будешь скучать по мне.

– Правильно. Так же, как я скучаю по хирургу, удалившему мне зуб в прошлом году. Так же, как я скучаю по туфлям, которые этой весной выкинула на помойку, потому что они натирали мозоли на всех пальцах. Так же, как…

– Отлично, по крайней мере мы разделяем стремление избавиться друг от друга. Я боялся, что ты можешь всерьез скучать по мне.

– Самодовольный… M-м, – промычала она, когда лорд Фрэнсис закрыл ей рот поцелуем.

– M-м, да, Софи, это чувство мы тоже разделяем, – заметил он после продолжительного молчания. – Давай повторим, а? Еще разок. Завтра к этому времени все уже будет кончено.

– Для меня это не так уж скоро. М-м-м.

– М-м-м, – мгновением позже повторил он. – Я полностью согласен с тобой, Софи. Может быть, пойдем в дом, пока это редкое дружественное настроение не испорчено очередной ссорой?

– Я так и не могу понять, зачем ты целуешь меня. Теперь ведь больше не нужно никого обманывать, так?

– Иногда, Софи, нужно делать что-то исключительно для самого себя.

Она недоуменно взглянула на него.

– Я заметил, что тебе очень нравится, когда тебя целуют. А, так уже лучше, ты снова стала похожа на саму себя.

– У, жаба!

* * *

После возвращения Оливии из Лондона она и Маркус большую часть времени проводили вместе, но, кроме той единственной ночи, окончившейся так горько, ни разу не оставались вдвоем. Он больше не заходил к ней в спальню, она лежала по ночам без сна, глядя на дверь туалетной комнаты, ожидая его и зная, что он не придет, тоскуя и страшась его прихода.

«До свадьбы Софии еще три дня, – сказала себе Оливия в тот вечер, когда прибыли последние гости. – Это будут легкие дни – еще многое нужно сделать, нужно и развлекать многочисленных гостей, и общаться с родственниками и друзьями. У нас не будет возможности остаться наедине, да и у него, очевидно, больше нет желания прийти ко мне ночью. Но почему он пришел в ту ночь? Возможно, соскучился по своей любовнице?»

Эмма и Кларенс собирались уехать на следующий же день после венчания Софии. «Достаточно того, что граф Клифтон на протяжении недели принимал целую армию гостей, а в день свадьбы и еще больше, – сказала Эмма. – Поэтому самое приятное, что мы можем сделать, – без промедления уехать сразу же после торжества».

– И после всех треволнений ты, Оливия, будешь радоваться миру, тишине и спокойствию, – добавила она.

«Да, буду, – молча согласилась та. – Но только не в Клифтоне». Оливия решила вернуться в Раштон вместе с друзьями и там попытаться успокоиться.

Почти вся молодежь, радуясь, что дождь наконец прекратился, гуляла в парке, остальные гости разбрелись по комнатам особняка, а ее родители, Биддефорды, Эмма и Кларенс беседовали в гостиной. Оливия сидела на диване рядом с мужем, почти касаясь плечом его плеча.