— На пальцах нагляднее, — согласился я. — Откуда пришли Разрушители?

— Из нашей родной системы, — сказал Холден.

— Координаты, — потребовал я.

— Зачем? Попросишь Реннера отправить туда экспедицию? На наших бывших планетах есть чем поживиться, но там не найти ничего, что могло бы остановить древний флот скаари. Да и Разрушителей больше нет, в их конструкцию входил аналог стержней Хеклера.

— Просто скажи мне, где это находится.

Холден пожал плечами и начал диктовать координаты. Они совпадали с координатами того загадочного сектора неисследованного космоса, куда готовил поход генерал Визерс. Перед самым началом войны на космической станции «Гамма-74-К» он предлагал мне войти в состав планирующейся экспедиции.

Я как раз обдумывал это предложение, когда Феникс вбросил дерьмо в вентилятор, и нам всем стало не до того.

Зона, где пропадают корабли. Три звездные системы, четырнадцать планет. Больше генерал Визерс ничего не знал, но чутье все-таки не подвело старого лиса.

Не знаю, погубил он нас всех или спас, но если бы генерала не существовало, история населяющих галактику разумных рас пошла бы по совсем другому пути.

— Что там можно найти?

— Звездную систему Предтеч, — сказал Холден. — Наши города, наши заводы, наши музеи, наши памятники, нашу историю. Все то, что позволило нам стать такими, какими мы стали. Это своего рода заповедник, который мы хранили от вторжения извне. Но если ты все еще думаешь о поисках супероружия, которое остановит вторжение ящеров, так его там нет. Я гарантирую это.

Визерс говорил, что все посланные в эту зону корабли пропадали, не выходя на связь. Теперь для меня в этом не было ничего удивительного, вполне может быть так, что границы области защищала целая бригада Разрушителей.

А может быть, и что-то еще, неподвластное гиперпространственному шторму, продолжает защищать их и по сей день.

Вряд ли я сейчас смогу это выяснить. В нынешних обстоятельствах мне туда никак не попасть, да и шансы на то, что имперское командование мне поверит и снарядит туда экспедицию, исчезающе малы.

— Сколько тебе осталось?

— Месяц, два. Может быть, полгода. Все зависит от моей активности и того, сколько времени я дам самому Риттеру. Чем дольше он тут будет главным, тем больше я протяну. А потом мы оба уйдем в небытие.

— А если ты уйдешь сейчас?

— Риттеру это не поможет.

— И ничего нельзя сделать?

— Нет, — сказал Холден. — Знаешь сказку о Талосе, последнем из людей медного века? По его единственной жиле, проходившей от головы до лодыжки, тек божественный ихор, а снизу эту жилу затыкал бронзовый гвоздь. Когда гвоздь вытащили, ихор вытек, и Талос умер. Мой гвоздь вытащили, Алекс. Вытащили и выбросили, ихор вытекает на землю, он уже почти закончился. Ничего нельзя сделать.

Прелестно. Людей он сравнивает то с крысами, то с термитами, а сам он, значит, последний из людей медного века с божественным ихором, струящимся по его жилам.

Но в эрудиции этой сволочи не откажешь. Большинство моих нынешних современников понятия не имеют ни о Талосе, ни о медном веке, ни о крысиных волках.

Другое поколение.

— И что ты теперь намерен делать? — спросил я.

— Ничего, — сказал Холден. — Если Риттер хочет что-то напоследок сделать, пусть сделает. А я останусь в роли наблюдателя.

— Но тогда зачем ты мне все это рассказал? Я думал, под конец истории ты попытаешься втравить меня в очередную авантюру во имя всеобщего блага и спасения, или что там в таких случаях принято говорить для правильного мотивирования.

— Успокойся, мне ничего от тебя не надо.

— Приятное исключение, — констатировал я. — В кои-то веки хоть кому-то от меня ничего не надо. Но тогда зачем?

— Зачем что?

— Зачем ты поведал мне эту грустную историю?

— Ты же хотел знать, что к чему.

— Я хотел, но тебе-то какой смысл? Я не верю в то, что на старости лет ты внезапно стал альтруистом.

— На самом деле, ты задал совсем не тот вопрос, который собирался задать.

— Ты еще и телепат? И о чем же я хотел спросить?

— Это не телепатия, а элементарное знание человеческой природы, — сказал он. — Ты должен был спросить, не почему я тебе это рассказал. Ты должен был поинтересоваться, почему я это рассказал именно тебе.

И он снова был прав.

Я еще не задал ему ни одного вопроса о своей роли в этой истории, а ведь в том, что я в этой истории замешан, я не сомневался. Многое происходило вокруг моей скромной персоны, слишком многое, чтобы считать это обычным совпадением.

То есть все это, конечно, можно было бы считать совпадением, если бы не одно но.

Белиз, двадцать первый век.

Именно там я в первый раз повстречал Холдена, и теперь он то и дело попадается на моем жизненном пути.

Я все время хотел его об этом спросить, но не решался, опасаясь, что мне не слишком понравится ответ. И вот теперь он сам об этом заговорил.

— Валяй, — сказал я. — Я готов услышать правду.

Он ухмыльнулся и покачал головой.

— Не думаю, что готов. К тому же наступила ночь, и Шахерезада прекратила дозволенные речи.

— Сейчас даже не вечер.

— Но сюда идет энсин Бигс с последними новостями, — сказал Холден. — Пожалуй, я оставлю с вами полковника Риттера, а ты пока выключи устройство, которое я собрал. Позже еще поговорим.

По лицу моего странного собеседника пробежала судорога, и вот уже передо мной сидел Джек Риттер, с растерянным видом пытающийся сообразить, где он находится и что произошло во время его последнего провала памяти.

Холден нашел чертовски удобный способ всегда оставлять за собой последнее слово.

— Я давно здесь? — поинтересовался Джек. — Пропустил что-нибудь интересное?

— Если мне не наврали, то самое интересное начнется именно сейчас, — сказал я.

— Тогда я вовремя.

Подтверждая, что мне не наврали, юный энсин Бигс принялся сотрясать мою дверь настойчивым стуком.

В кабинете посла помимо самого Брэдшоу и примкнувшего к нему Реннера меня ждал местный житель, который не только принес последние известия, но и сам оказался главной новостью этого часа.

— Это Джелал ад-Дин, глава сил планетарной обороны Леванта, — представил его посол Брэдшоу. На вид Джелалу было лет сорок, смуглый, жилистый, невысокого роста, с аккуратно подстриженной бородкой, он носил гражданский костюм, и в нем трудно было заподозрить высокопоставленного военного. Зато родственника нынешнего калифа в нем можно было заподозрить запросто — в его лице угадывались некоторые черты лица Асада. И взгляд очень похож. — Племянник Керима. У него к нам какое-то предложение, но он согласен на разговор только в вашем присутствии.