зарождающийся звездопад. А тень все спешила, с каждой секундой становясь все прекраснее.

Неужели? Он, кажется, все же придумал свою первую сказку.

На следующий день Принц пришел на работу немногим позднее, чем девятый удар колокола. Сказочник уже был у себя в кабинете. Он удивленно повел бровью, но ничего не сказал. Он лишь вытащил из кармана вчерашний ключ и проводил Принца на привычное место.

Тот учтиво поблагодарил своего работодателя и, предвкушая день плодотворной работы, уселся за столом. Он взял в руки каменное перо.

Сказочник застыл в дверях, как будто не вполне доверяя Принцу. Принц невозмутимо вытащил из стопки один чистый лист и расположил его перед собой. Он откупорил чернильницу и обмакнул в нее перо. Удивительным образом чернила словно впитались странный наконечник пера, как если бы оно было самым обыкновенным.

Принц поднял глаза. Сказочник, не сказав ни слова, удалился и прикрыл за собой дверь.

Он думал, что, Принц украдкой извлечет написанные где-то еще страницы и примется переписывать из них? Но Принц ценил свое слово, и ему было все равно, как Сказочник будет контролировать его добросовестность.

Все это не имело значения, когда самая настоящая сказка уже была готова сорваться с кончиков его пальцев.

Перо заскрипело по бумаге.

Он написал:

Первая сказка Принца

Дорогая Изабелла,

Наверное, – даже уверен, что так и будет, – ты никогда не прочтешь это письмо. Скорее всего, попади оно к тебе в руки, ты не испытаешь ничего, кроме равнодушного недоумения или, в худшем случае, злости. Ты имеешь на нее право. Равно как и я имею право адресовать тебе это послание – без особенных чаяний увидеть ответ и не решив до конца, стоит ли вообще его тебе направлять. Как и прежде, я положусь на веление моего лживого сердца.

В последний раз, что я видел тебя, ты поднималась по трапу корабля. Ветер играл твоими волосами, рука крепко сжимала сумку, ты смотрела перед собой. Я был в первом ряду провожающих, помнишь? Бьюсь о заклад, что ты заметила меня, но объяснимо и неизбежно предпочла сделать вид, что не знала о моем присутствии. Возможно, тебе даже не пришлось притворяться, возможно, я ускользнул из твоих мыслей, едва успев ими овладеть – случайный знакомый, полузабытый эпизод из давнего прошлого. Но ты не могла меня не видеть.

Зачем я пришел на пристань? На что я рассчитывал?

Не поверишь – я все еще ожидаю чуда. Ты скажешь: это жалко, это недостойно… Право, какое ребячество! Я знаю, знаю! Поверь! Не говори ничего, я уже вижу, как суровые слова срываются с твоих губ, как ты возмущенно откладываешь письмо в сторону, даже мнешь его немного (конечно же, не нарочно – твои руки неспособны даже на такое ничтожное насилие). Но погоди, письмо совсем не об этом. Я не буду тратить слова и чернила на очевидные вещи. Я не настолько глуп и не настолько жесток, чтобы ожидать от тебя перемены или, тем паче, требовать ее. Моя бессмертная надежда не имеет ничего общего с тем, что я хочу тебе сказать. О, нет, Изабелла, дело в другом.

Все удивительно просто.

Я узнал, что случится дальше.

Именно так. Я узнал все. Скорее всего, это уже произошло, и в таком случае смысла в письме еще меньше, чем во всем парадоксе моего навязчивого чувства. Но я, увы, не могу сдерживаться. Я должен доверить это бумаге.

Позволь, я расскажу. Все будет так.

Твой корабль настигнут туманы. Ты будешь коротать вечер у себя в каюте, как всегда погружена в чтение, в лабиринте своих мыслей, одна. Ты почувствуешь перемену прежде, чем заметишь ее: мерный плеск волн превратится в молчание, стихнут грубоватые, но добродушные голоса команды наверху, перестанет поскрипывать стол. Все замрет, все притихнет. Поначалу будет умиротворение. Затем – настороженность. Подсознательная, а потом все более и более явная. Ты наконец оторвешься от страницы и вслушаешься в ночь. Тишина.

Так не должно быть, это неправильно. Это похоже на сон.

Ты встанешь. Аккуратно заложишь в книге место, на котором остановилась, выйдешь из каюты.

Тебя поприветствует пустой коридор. Лампы будут светить тепло и как-то потусторонне, и ты не успеешь испугаться. Ты решишь, что это и вправду сон, и спокойно поднимешься наверх. Туман будет ласково стелиться по палубе, окутывая мостик, оплетая мачты, растворяя паруса.

Ты подойдешь к борту и посмотришь вниз. Сквозь дымку будет видна спокойная, тихая гладь бескрайнего моря. Над головой сквозь молочную пелену ты увидишь тусклые серебристые пятнышки звезд.

Ты различишь движение.

Туман начнет клубиться, разбегаясь к бортам и сбиваясь в две продолговатые формы, которые медленно разрешатся в очертания гигантских рук.

Ты вздрогнешь. Мир унесется у тебя из-под ног. Это руки оторвут судно от неподвижной воды и вознесут его прочь, навстречу безразличному небу, и тогда ты потеряешь сознание.

Ты очнешься, откроешь глаза и увидишь, как хмурые звезды едва поблескивают сквозь сплетение ветвей над твоей головой.

Ты медленно встанешь и пройдешься по палубе, оглядываясь по сторонам, словно зачарованная. Одна на корабле, застрявшем посреди леса.

Твои дни потекут мерно и безразлично. О, первое время ты будешь пытаться бежать! Не потому, что ты желаешь этого, а потому, что так положено всякой горделивой колдунье. Но твои усилия ни к чему не приведут —куда бы ты ни шла, ты всегда будешь возвращаться на свой корабль.

Но я не брошу тебя, Изабелла, я разыщу твою каравеллу в зачарованном лесу и предложу тебе спасение. Но примешь ли ты его, чаровница, обреченная возвращаться вечно? Последуешь ли ты за мною, или же предпочтешь гордое одиночество ссылки?

Ты спросишь, как я узнал о твоей передряге. А я отвечу, что это звезды попадали с неба, когда ты подумал обо мне. Ты спросишь меня, как разыскал я потерявшийся сон. А я отвечу – это одна звезда отделилась от остальных и привела меня к твоему сердцу.

Так завершилась его первая сказка.

Как Принц снова сочинил страшную сказку

– Дверь открыта, – поморщился Сказочник. – К чему вы стучитесь?

– Приоткрыта, – поправил его Принц, усаживаясь напротив. – Не настежь. Всего лишь узенькая щелочка.

Сказочник вздохнул.

– Вы что-то принесли?

– Первую работу, – объявил Принц.

– Давайте сюда, – Сказочник протянул руку.

– Пожалуйста, – Принц передал ему страницы, излучая гордость.

Сказочник пересчитал их.

– Немного.

Принц тут же почувствовал себя обескураженным. Он поборол разочарование, расправил плечи, сделал глубокий вдох.

– Это законченное повествование.

Сказочник на мгновение поднял глаза.

– Я