– Зачем?!

– Наверно, для того, чтобы нашли что-то историческое. Для затравки брошку положить, а потом, может, и до чего-нибудь серьезного докопаются. И тогда в газетах напишут, археологи приедут. И сады, быть может, не тронут. Такие были планы у этого человека.

– Да кто этот человек, кто до такой ерунды додумался?

– Андрей Ильич! – укоризненно сказал Вадик.

– Ты хочешь сказать...

– Улики неопровержимые, Андрей Ильич. Этот вот рисунок и отпечатки ваших сапог, которые у крыльца стоят, идентичны. Они у вас хоть и новые, но там уже характерная дырка есть, от гвоздика, наверно. Ногу не повредили?

Чья-то забинтованная нога при этих словах тут же задвинулась под стол.

– Можно и пробы грунта взять, – продолжал Вадик.

– Какие пробы! Какие... – Андрей Ильич вскочил из-за стола – и вдруг сел. И сказал после паузы: – Ладно. Разоблачил. Действительно, зря я это. Только ты, Вадик, никому не говори! Понял?

– Естественно. Я ведь вполне вашу заботу понимаю. И разделяю даже. Извините.

И Вадик ушел, внешне смущенный, но в действительности очень довольный собой.

18

Вадик ушел, очень довольный собой.

А Андрей Ильич повернулся к жене Инне и долго смотрел на нее. И она не выдержала:

– Ну виновата... По вечерам роса, сыро, вот я и в твоих сапогах...

– Не велики?

– На шерстяной носок ничего... А на гвоздь наступила возле лесопилки... Андрей, ну не сердись!

– С тобой всё в порядке? Может, Нестерова позвать, он как раз по этой части! Зачем тебе это понадобилось?

– Да глупо получилось. Брошь это моя, старинная, подарок бабушки. Я тебе ее не раз показывала, кстати.

– Не помню.

– Мужчины таких вещей не помнят. Недавно вечером я пошла прогуляться. Надела брошь. Мне иногда нравится: красивое платье, брошь – и ходить в одиночестве...

– В резиновых сапогах? Оригинально! Ну, дальше?

– Я потеряла эту брошь. Искала, не нашла. А когда примчался Володька, когда все стали кричать, что это клад... Когда я увидела, что для тебя это новая надежда... Я подтвердила. А потом для верности подбросила еще свою бижутерию. Не сердись. Я очень плохо придумала.

– Да уж... А в принципе вообще могут у нас клады быть?

– Вряд ли.

– Жаль.

В то же самое время Володька подходил к дому Нестерова. Он нашел психотерапевта в саду, в позе лотоса. Но это его не сбило с толку, а напротив, еще больше вдохновило.

– На работу не возьмете меня к себе? – спросил Володька без предисловий.

– В каком качестве?

– Вы сами знаете! У вас чутье, у меня миноискатель, мы вместе запросто найдем! Только настоящие вещи, а не цепочки производства ГПЗ-3! – добавил он с намеком.

Нестеров аккуратно вышел из позы, восстановил дыхание и только после этого начал хохотать.

Володька долго смотрел и слушал, а потом сказал:

– Между прочим, я сам в эти клады не очень верю!

19

– Я сам в эти клады не очень верю! – сказал Володька Клавдии-Анжеле, приехав к ней поделиться последними новостями.

– Что-то ты зачастил... – невпопад ответила Клавдия.

– Я не просто так пришел. Я...

Клавдия-Анжела сразу поняла:

– Не надо, Володь. Тысячу раз переговорено.

– Это не просто разговор. Я замуж тебя зову.

– И замуж ты сто раз меня звал, а я тебе сто первый раз отвечу...

И тут Володька протянул ей коробочку. Клавдия-Анжела открыла. И увидела там обручальное кольцо.

– Это что? – спросила она.

– Только учти, я не разбогател. Колечко дешевое.

Тут подошла девушка за мороженым, и Клавдия-Анжела вернула коробочку Володьке как бы подержать, пока она дает девушке мороженое и сдачу, но обратно коробочку уже не взяла.

И Володька молча повернулся и ушел.

Так кончилась в Анисовке, едва начавшись, эпоха поиска кладов. Один Колька долго не успокаивался – не из жадности, а уж очень ему хотелось порадовать жену.

Он обошел все окрестности с миноискателем, но находилась всякая чепуха.

Однажды, когда он ползал по очередному откосу над рекой, в очередной раз услышав сигнал и собираясь посмотреть, что там, пришел Володька и сказал:

– Хорош дурью маяться. Миноискатель вернуть надо.

– Да я уже и не ищу ничего, я так... Из чистого интереса, – сказал Колька и полез вверх. Ногой он вывернул большой камень, тот покатился вниз, посыпались и другие камни.

В образовавшейся ложбинке что-то блеснуло не тускнеющим в веках металлом и сверкнуло не теряющей сияния гранью. Но Колька и Володька не видели этого. А ночью прошел дождь и грязевой ручеек замыл глиной, песком и камешками, скрыл опять от людских глаз то, что судьба им не предназначила узреть до поры до времени.

1

Если в обычной жизни, как известно, ничто не повторяется, то в Анисовке одно и то же может произойти несколько раз подряд. Ну, не подряд и не одно и то же... В последней главе первой хроники о нашем участке рассказывалось, как анисовцы попробовали жить праведной жизнью, напуганные мемуарами Дуганова. И вот прошло немного времени, и всё повторилось заново, правда Дуганов на этот раз оказался ни при чем.

Началось с пустяка.

Однажды в воротах винзавода съехались Колька Клюев на колесном тракторе и Суриков на грузовике.

– Куда прешь, Колян? – закричал Суриков.

– Я не пру, а еду! – закричал Колька.

Суриков возмутился:

– Куда ж ты едешь, если я тут еду?

Колька стал спорить:

– Наоборот, это ты едешь, когда я тут еду!

Суриков разозлился:

– Слушай, ты не хами, сдай назад! Мне выехать надо!

– А мне въехать!

– Добром прошу, Колян! Я тебя снесу ведь, у меня сто лошадей под капотом!

– А я тоже не на велосипеде!

Это сравнение оскорбило Сурикова. Он нажал на газ и уперся бампером в трактор. Но и Колька решил не сдаваться. Так они бодались довольно долго. То один начинал побеждать, то другой. Моторы ревут, колёса, бешено крутясь на месте, зарываются в землю, шум на всё село.

Тут подъехал Лев Ильич Шаров, выскочил из своего джипа:

– Вы что, очумели? А ну, прекратить!

Суриков и Колька, увлеченные борьбой, с неохотой и не сразу, но подчинились.