— Marica, Gala, ralentissez. Assez, — просит их перестать сдерживая гнев Дагер. — Ася… — смотрит мне в глаза. — Будь выше этого.

— Другого выхода нет, — улыбаюсь я, стараясь держать лицо и не подавать вида, что мне очень обидно это слышать. — На дне все места заняты.

Кислицын смеётся.

— Умыла!

Марика крутит в руках бокал с красным виноградным напитком, угрожающе глядя на меня.

— Только попробуй, — поднимает свой Рита. — Швырну вместе с бокалом.

Я тоже поднимаю свой, глядя на нее в ответ с обещанием ответить той же монетой.

— Предлагаю обстрел салатами! — начинает угорать Макс. — Если хоть капля на меня попадёт, вот эта рыба полетит в ответ, отвечаю.

— Все такие джентльмены… — фыркает саркастически Гала.

— Какие леди, такие и джентльмены, — оскаливается на них Семен. — Хабалите как дешевки.

— Ооо… — закатывает глаза Марика. — Решетов в своем репертуаре! Подружке своей скажи про хабальство! — взмахивает бокалом в сторону Риты.

— Э… — возмущается Кислицын. — Ты сюда не маши руками.

— Не "экай" на меня, понял!

Начинается агрессивная ругань с обеих сторон.

Зажимаю уши руками. Нам конец, если это попадёт на камеру!

Но как только ближайшая камера разворачивается в нашу сторону, все как по команде замолкают и застывают.

Один лишь Рафаэль продолжает сдержанно улыбаться.

— Высшее общество, — играет он мне бровями. — Всегда имеет изнанку. Мой отец говорит это проблема третьего поколения, от момента, как кровь была смешана. Третье поколение теряет в своей массе менталитет "голубой крови" и упрощается до беспородной массы, продолжая активно гордиться своим происхождением. Настоящая же аристократия имеет врождённую непереносимость к насилию. В том числе и вербальному. Вот ты сейчас закрыла уши, не желая слышать… Это признак голубой крови.

— Кровь у всех здесь красная, Раф, — не желаю я вестись на его лесть.

Улыбаясь, опускает взгляд.

— Ты не права, Агния.

Сэм поднимает нож.

— Продемонстрируй нам, Дагер, свою голубую. Хватит трепаться.

— Это метафора, Решетов! — пренебрежительно.

Опять начинается перебранка.

— Хватит! — закатываю я глаза. — Макс, кинь во всех рыбой, пожалуйста! Ты обещал.

Я, конечно, же шучу. Но Макс нацепляет на вилку оливку и стреляет в противоположную сторону стола. Она пролетает между Марикой и Рафом. Те возмущенно отклоняются в стороны. Раф толкает нечаянно под руку Галу. Что-то из приборов летит со звоном на пол.

Рита начинает тихо хохотать. Первый раз слышу ее смех и, не удержавшись, прыскаю следом.

Марика разъярённо бросает в Макса долькой лимона. Отклоняясь, он слегка врезается головой в меня. Охнув, сношу со стола бокал с водой. Сэм успевает поймать. Мы с Максом сдавленно с болезненными стонами смеёмся, держась руками за головы.

— О чем же вы так увлечённо беседуете? — подходит к нам сзади преподаватель по этикету.

Я задерживаю дыхание, стараясь не смеяться. Все сидят и не дышат так же, как и я.

— Решетов, — требовательно. — Может быть Вы расскажете?

Сэм, пряча улыбку, выпивает залпом бокал.

— Мы развлекаем дам, Алиса Витальевна.

— Алиса Витальевна! — подскакивает Макс. — Вы обещали мне танец.

— Не припомню что-то.

— Обещали… обещали! — начинаем шуметь мы наперебой.

Уступая, она уходит с Максом на паркет.

Пронесло!

Встречаюсь глазами с молчаливой Тиной, оставшейся без пары. Ледяной внимательный взгляд…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Семён

На сцене десять пар, номинированных на "Лучшую пару бала".

Голосовали наставники, преподаватели, фотографы — все взрослые гости мероприятия.

Если бы голосовал школьный состав, то без вариантов приз бы взяли Марика и Дагер.

Но, каким-то чудом, рядом с нами стоят даже Кислицын с Ритой. Саня в детстве занимался бальными. Мастерство не пропьешь! А Ритка по-настоящему удивила.

— В этом году, — объявляет конферансье, — мы решили дать право выбора лидеров номинированным парам!

Все с недоумением переглядываются.

— Что за дичь? Каждый же будет голосовать за себя, — недовольно куксится Гала.

— Голосование будет тайным.

Нам раздают листочки и ручки.

— Семён… — тянет меня ближе к себе Агния. Поддаюсь. Теплые губы касаются моего уха. От острого ощущения прошивает до самого основания! Я даже не слышу, что она мне шепчет. Стою, как кисель в стакане. Такой же жидкий, вязкий и горячий.

— Что? — выдыхаю, облизывая горящие губы.

— За Сашу с Ритой! Пожалуйста!

— Аа… легко.

А дальше, меня окатывает ледяной волной. И горю я уже совсем от другого.

Прихватив покрепче за руку Дагера, Ася теперь шепчет что-то ему. И я понимаю что. И даже благодарен ей за это. Но от того, как замирает дыхание Рафа, и медленно смыкаются веки… Он жадно облизывает губы. Дагер никогда не играет на девочек, которые ему не понравились. Устинову ему хочется не меньше, чем мне, уверен. Отворачиваюсь, вдыхая поглубже.

Ревнуешь, Решетов?

Черт! Да!

Едва сдерживаю себя, чтобы не порычать на Агнию за это. Сдерживаюсь только ради Сани и Ритки. Ну очевидно же, что парочка огонь! Да и сил нет больше смотреть на унылый фейс вечно несчастного Кислицына.

— Макс, — стреляю глазами в Кислого.

Макс понимающе моргает.

Быстро пишу: "Ким и Кислицын", бросаю в высокий стакан бумажку.

Притягиваю за талию Агнию ближе. Пискнув, хватается за мои пальцы, впившиеся в ее талию.

— Больно…

— Сори.

Разложив наши мятые бумажки, жюри объявляет победителей.