– Я не подведу тебя, Азазель. Ты же знаешь, я не соглашалась на твои условия только потому, что если приму, то приму. Я останусь сразу?

Он покачал головой:

– Ты же не зверь бездомный?.. Нужно сперва найти тебе нору, бумаги, деньги. Давай завтра?

Она сказала жалобно:

– Азазель…

– Тебе это не идет, – предостерег он с холодком. – Ты из тех, кто требует.

– Не видишь, я пробую приспособиться…

– Не тот случай, – отрубил он. – Ладно, вызову завтра сам, хорошо? А я пока подыщу для тебя квартиру из числа съемных, выправлю кое-какие бумаги. Хорошо, наличности тебе много не понадобится.

Михаил все время прислушивался к шуму воды в ванной, а когда там все затихло, повернулся с трепещущим сердцем к Азазелю. Тот все понял, но как будто нарочито замедленным жестом провел рукой сверху вниз черту в воздухе, вспарывая заодно и пространство.

Аграт почему-то улыбнулась Михаилу, кивнула заговорщицки и протиснулась на ту сторону, где полыхают багровые огни.

Через пару секунд хлопнула дверь ванной, появилась Синильда, на ходу вытирая полотенцем голову:

– Не могла не помыть голову, уж простите!.. На улице такой пыльный ветер… У тебя прекрасный фен, Азазель! Минута – и волосы сухие, зачем только и вытираю…

– Привычка, – сообщил Азазель, – вторая натура.

Синильда сказала с ноткой зависти в легком игривом голосе:

– У вас такой вид, что снова в путешествие?.. На самолете в дальние страны?

– Не такие уж и дальние, – ответил Азазель.

Она вздохнула:

– Но обязательно в южные… верно?

Азазель развел руками:

– А куда еще? Мы и так на севере. Только в южные.

– А почему бы вам не взять бедную девушку на свои Мальдивы? – поинтересовалась она жалобным голосом, но слишком жалобным, чтобы было видно, что не всерьез, а шутка такая, а так она не претендует ни на какие Мальдивы, хотя, конечно, если вдруг предложат, то вот она вся. – Я бы вам там кофе готовила, тапочки приносила…

– На Мальдивах неспокойно, – сказал Азазель со вздохом. – Там богатые залежи лантана и скандия нашли, туземцы сразу же потребовали независимости! Кое-кто подсуетился, оружие тайком завез, лобби нанял… Так что сейчас там отдыхают с коктейлем в одной руке, пистолетом в другой.

– Да, – сказала она печально, – значит, Россия в самом деле последний островок стабильности в этом мире?

– Точно, – подтвердил Азазель. – Никому мы не нужны… Что будешь кушать? Пирожные тебе можно?

– Мне нельзя, – ответила она с достоинством, – но можно.

– Тогда начни с салата, – посоветовал он, – рябчиков, осетрины, а потом пирожные…

Против ожидания, она насытилась быстро, явно успела где-то перекусить, допила кофе и прощебетала:

– Азазель, у тебя такая просторная лоджия… Целый зал!.. Можно я туда перенесу этот кувшин с цветами?

– Неси, – разрешил Азазель благодушно. – Увидишь заодно, что у меня этих цветов там целая куча. Даже не помню, откуда взялись… В горшках! Если не подохли, можешь полить. Там и лейка где-то в уголочке.

Синильда умчалась на веранду, Азазель сказал тихо:

– Вообще-то я бы ее взял… как прикрытие. Мы двое выглядим очень серьезно, а когда с такой красоткой, то каждый поймет, что молодые здоровые мужики прибыли развлекаться.

Михаил охнул:

– Ты что?.. А вдруг опасно?

– Ну ладно, – ответил Азазель легко, – если ты так говоришь, то не стоит, ты прав.

Михаил поморщился, что-то Азазель слишком легко сдается, где-то подвох, переспросил:

– А если опасность?

– Жить вообще опасно, – сообщил Азазель. – Идешь по улице, а с балкона цветочный горшок на голову хрясь!.. Или у кого-то за рулем инфаркт. Дергает руль и прет по пешеходной части, сметая всяких там человеков… Хотя насчет красотки ты подал хорошую идею…

– Это не я подал, – возразил Михаил.

– Точно? – переспросил Азазель с сомнением. – Неужели это великий Моцарт такие ассоциации… В общем, можно бы взять Аграт, но ее брать нельзя.

Михаил передернул плечами:

– Слава богу!

– Хоть и красивая, – добавил Азазель с сожалением.

– Эта демоница?

– Все женщины демоницы, – сообщил Азазель беспечно. – Даже не знаю, как ты их различаешь?.. Но Аграт слишком своевольная.

– А они не все такие?

– Есть хитрые, – уточнил Азазель, – что прикидываются ласковыми и покладистыми. Но мы еще хитрее, делаем вид, что верим.

– Аграт даже не прикидывается?

Азазель вздохнул:

– Это не от честности, если ты так о женщинах хорошо подумал. Она слишком в себе уверена! Надо сказать, основания есть, но все равно такое в общении раздражает, а в боевом отряде недопустимо.

В проеме двери лоджии появилась довольная Синильда, крикнула:

– Идите сюда!.. Здесь так прекрасно!.. Вообще можно ужинать…

– А обедать? – поинтересовался Азазель.

– Обедать нужно в строгой обстановке. – сообщила она. – А вот ужин после трудного рабочего дня должен проходить в такой вот умиротворяющей обстановке, когда на город спускается ночь, светлые ангелы зажигают звездочки на небе, а ты смотришь и смотришь, как они летают на почти прозрачных крыльях.

В просторной лоджии вокруг изумительно белого стола красиво расположилась дюжина элегантных легких кресел, вдоль стен с десяток массивных горшков с довольно чахлыми цветами, а еще оттуда в самом деле дивный вид на огромный город внизу.

Михаил смущенно подумал, что за всю неделю даже не вышел на эту лоджию, как-то не до цветов, хотя отсюда прекрасный вид на город.

Азазель по-хозяйски сел в кресло, что во главе стола, но развернул в сторону красочной панорамы.

– На прозрачных крылышках? – переспросил он. – Как у насекомых?.. А я видел картинки, где у них огромные белые крылья, как у откормленных гусей.

– Как у лебедей, – поправила она чуть обиженно, – лебеди – это красиво, а гуси вкусно.

Азазель насмешливо хохотнул:

– Синильда… Ты что, всерьез принимаешь эти примитивные басни деревенских дурачков насчет крыльев? Как только увидишь в каком кине ангела с крыльями, плюнь и сразу выключи. Мне кажется, тупой народ уже со Средневековья ничего не читает, кроме заголовков.

Она распахнула прекрасные глаза во всю ширь и в непонимании похлопала ресницами:

– Но ведь…

Он сказал назидательно:

– Сказано, что у Сатана, или Люцифера, как его иногда зовут, до бунта было двенадцать крыльев. А за то, что соблазнил Еву… да-да, в самом прямом смысле, то ли приняв облик Адама, как говорят защитники Евы, то ли в своем виде… а он был блистающим красавцем, Господь оторвал у него шесть крыльев и понизил в должности, это твердо установленный богословами факт, что не подлежит сомнению. А теперь представь, как это летать с шестью крыльями? Не можешь? Тогда вообрази, как мог летать с двенадцатью!..