– Вот-вот, – сказал Азазель горько, – какие же там все еще тупые дураки! Ничего не забыли, ничему не научились за все шесть тысяч лет…

Михаил подумал, проговорил с некоторой неопределенностью:

– Господь создал ангелов на второй день творения чистыми, бесплотными и уже… как здесь говорят, готовыми. Взрослыми в смысле. У вас же в аду, ладно, не у тебя, а вообще в аду демоны продолжают плодиться, это ты имеешь в виду?.. Потому что с той поры, как вы там обрели плоть, вы в ней живете!.. И небесному воинству неизвестно, что там в недрах ада вызревает…

Азазель посмотрел на него внимательно и с неким новым выражением:

– Начинает доходить?

Синильда примчалась с букетом цветов в руках, беспечная и легкая, как трепетная бабочка, поцеловала Азазеля, нежно обняла Михаила, настолько чисто и доверчиво прижавшись всем телом, что у него не только сладко заныло в груди, но и ослабли колени.

– Куда цветы поставить? – спросила она живо. – Можно вот в этот кувшин? Что за квартира совсем без цветов?..

Азазель отмахнулся:

– Мужская. Мы существа простые. Вон, посмотри на Мишку! Скала, а не человек. Совсем бесчувственный, что так удобно… Ставь куда угодно. Ты красивая, значит, тебе все можно. И все у тебя красиво по дефолту.

Михаил с нежностью смотрел, как Синильда ловко размещает цветы в кувшине, поворачивая цветущие головки в разные стороны, потом развернулась в их сторону, сияющая и с блестящими глазами.

– Помою руки, – сообщила она живо, – и сразу прибегу слушать о ваших приключениях! Вижу, оба какие-то вздрюченные, словно в гонках на выживание участвовали!

Михаил проводил ее взглядом, повернулся к Азазелю:

– Что за гонки?

Тот отмахнулся:

– Не бери в голову. Большой войны давно не было, вот народ либо в мелких отводит душу, а где и тех нет, то хотя бы в русской рулетке получает нужную долю адреналина.

– А что такое русская рулетка?

– Сейчас все русская рулетка.

Посреди комнаты возникла багровая точка, неспешно разрослась и стала похожей на бумажный фонарик, внутри которого горит свеча. Михаил насторожился, но Азазель взглянул пару раз и, не обращая внимания, сел за стол и начал увлеченно шарить курсором по экрану дисплея, быстро меняя картинки, графики и чертежи непонятных построек.

– Азазель, – проговорил Михаил тихонько, – а ты… не видишь или как?

Азазель посмотрел в изумлении:

– Я вижу, это понятно, но ты… тоже? Удивительно.

– А что это?

Азазель отмахнулся:

– Аграт пытается связаться.

– Так почему ты…

Азазель пожал плечами:

– Это нужно ей, а не мне.

– Ты груб, – сказал Михаил с упреком.

– Правда? – переспросил Азазель. – Ты так думаешь? Ну ладно, сейчас разрешу ей доступ, пусть облает и тебя. Она умеет, мало не покажется.

Щелкать пальцами он не стал, сделал резкое движение рукой сверху вниз, воздух затрещал, хотя Михаил понимал: трещит не воздух, а ткань пространства.

Возникла узкая щель, с той стороны пахнуло огнем и серой. Лицо Михаила обожгло дуновением сухого прокаленного ветра, но сразу же через щель протиснулась Аграт, прекрасная и ослепительная в подчеркнуто сексуальной красоте демоницы.

Щель за нею моментально беззвучно сомкнулась, она скользнула безразличным взглядом по Михаилу и развернулась к Азазелю, быстрая и тонкая в талии, но с богатой грудью и пышной гривой смолисто-черных волос.

– Кезим только что собрал отряд!

Голос ее прозвучал резко и требовательно, но Азазель посмотрел на нее со снисходительной иронией.

– Догадываюсь, – ответил он равнодушно. – Не стоило тебе показываться ради такой малости. Узнают, получишь трепку.

Она посмотрела на него рассерженно:

– Я старалась быть полезной!

Он отмахнулся:

– Без сопливых скользко.

– Азазель!

Он сказал медленно:

– Ну-ну, говори.

Она взглянула с вызовом, Михаилу показалось, что едва удержалась от того, чтобы топнуть, только голову вскинула еще выше:

– Ты же знаешь, зачем я на самом деле!

– Знаю, – согласился он мирно.

– Я могла бы помочь вам, – сказала она требовательно. – Но ты знаешь мое условие.

Михаил нервно взглянул на дверь, руки помыть пара минут, сейчас Синильда выйдет, повернулся к Азазелю, а тот пристально смотрел на Аграт, раздумывал, наконец произнес холодно:

– А ты знаешь мое.

– И ты все еще на нем настаиваешь? – спросила она.

– Безусловно, – ответил он строго. – Безусловно.

Она покачала головой:

– Я ни за что… ни за что…

– Я тоже, – отрезал он. – И ты знаешь, для торговли совершенно нет места. Я защищаю этот мир, а ты свои прихоти.

Она посмотрела ему в лицо с еще большим вызовом:

– Хочешь сказать, уступить должна я?

Азазель вздохнул:

– Аграт… Если бы речь только обо мне, я бы из себя душу вынул и красивым жестом бросил тебе под копыта! Но за мной то, чем не торгуют. Извини… и прощай.

Она сказала враждебно:

– Брехло, у тебя нет души, как у меня нет копыт.

Азазель приподнял брови:

– Я что, такой дурак, что отдал бы тебе душу, если бы она у меня была?.. Ладно, отправляйся, а то у нас тут гости.

Он протянул руку, щель возникла снова и начала раздвигаться. Аграт быстро зыркнула в ту сторону:

– Погоди!..

Азазель задержал руку над головой:

– Ну?

– Ты меня дотоптал, – сказала она зло. – И всю испинал. Сдаюсь.

Он спросил с подозрением:

– Это… в каком смысле?

– Принимаю твои условия, – сказала она еще злее. – Да, твой полный контроль за моим поведением и моими передвижениями! Надеюсь, слишком злоупотреблять не будешь, хотя ты вообще-то свинья, хоть и козел. Хермонский, что вообще козлее и не бывает!

Он подумал, колеблясь и рассматривая ее испытующе, Михаил вообще затаил дыхание, не понимая, что происходит, и о чем речь, и вообще, Азазель как будто забыл, что Синильда ушла всего лишь помыть руки, сейчас вернется…

Наконец Азазель ответил с явной неохотой:

– Чувствую, будут с тобой неприятности. Но… хорошо. Беру под свою защиту.

Она вздохнула с облегчением: