вот Вилья отдает приказ составить декрет о земле. Он горячо обсуждает его текст со своими советниками, вносит в него поправки. В конце апреля декрет готов и опубликован.

«Я, Франсиско Вилья, – гласит декрет, – командующий армией Конвента, заявляю следующее:

Первое. Большинство мексиканцев работают пеонами, живут на положении крепостных, ими управляют немногие богачи, хозяева всех поместий.

Второе. По этой причине мексиканцы, обрабатывающие землю, не могут избавиться от нищеты и невежества, что в интересах богачей и их ненасытной жадности.

Третье. В результате такой эксплуатации мексиканцы терпят унижение, а их дочери и жены подвергаются насилию. Поэтому у народа нет другого выхода, как бороться за справедливость с оружием в руках.

Четвертое. Главнейшая задача нашей революции – дать землю неимущим.

Учитывая вышесказанное, правительство Конвента декретирует следующий закон:

Первое. Со дня опубликования данного закона все мексиканцы или иностранцы имеют право владеть только таким участком земли, который они могут сами обработать, не эксплуатируя других мексиканцев.

Второе. Вся остальная земля будет разделена между сельскими трудящимися.

Третье. Жители городов и селений, нуждающиеся в земле, получат ее за счет раздела поместий.

Четвертое. Сельские трудящиеся получат вместе с землей водоемы, скот и сельскохозяйственные орудия, а также соответствующие постройки. Пятое. Земля, которую получат трудящиеся, будет оплачена бонами так называемого аграрного долга согласно ее настоящей стоимости.

Шестое. Трудящиеся, получившие землю, будут платить правительству ту же сумму, которую оно будет выплачивать в бонах, плюс расходы.

Седьмое. Трудящиеся теряют право на полученную землю, если не обрабатывают ее в течение двух лет без веских на то оснований».

Вслед за этим декретом Вилья обнародовал распоряжение, по которому аннулировались все концессии иностранцам, договоры на которые были заключены правительством Каррансы.

Эти документы не имели, однако, большого влияния на судьбы войны, ибо к тому времени в настроении большинства населения произошел явный перелом в пользу Каррансы. Поражение армии Вильи у Селайи вызвало уныние и разочарование в крестьянской массе. Между тем Обрегон и Карранса не скупились на щедрые обещания. Большинство крестьян предпочитало получить землю от Каррансы на «законном» основании, это им казалось прочнее и надежнее, чем от Вильи на «незаконном».

В конце мая Обрегон начал генеральное наступление против Вильи. Бои шли с переменным успехом.

3 июня Вилье удалось окружить главные силы противника в районе асиенды «Санга Анна», но Обрегону удалось вырваться из окружения и нанести новое поражение Вилье в районе между селениями Силао и Леон. В этом сражении Обрегон был тяжело ранен и лишился правой руки. Это, однако, не изменило его решения продолжать борьбу до победного конца.

Вилья вновь отступил к Агуаскалиентесу, где укрепился. Между 6 и 10 июля у стен этого города, где всего лишь год тому назад заседал Конвент, разыгралось четвертое по счету сражение между силами Обрегона и Вильи. Обрегон снова оказался победителем.

Оставив Агуаскалиентес, Северная дивизия стала поспешно отступать. К ней присоединились остатки войск Урбины, которые так и не смогли овладеть нефтеносным районом Тампико.

Плохи были дела и у Сапаты. Остатки Конвента и его правительство, возглавляемое Гонсалесом Гарсой, находились в столице до начала июня, но не были в состоянии оказать какое-либо действенное влияние на ход событий. Сам Сапата, точно кондор, притаился в горах Морелоса, готовый сражаться за права крестьян своего родного штата.

10 июня Гонсалес Гарса подал в отставку, а четыре дня спустя члены Конвента и правительство покинули Мехико. Столицу заняли превосходящие силы Каррансы, которым войско Сапаты не могло оказать серьезного сопротивления.

Но, покинув Мехико, революционеры решили продолжать борьбу. 18 апреля 1915 года в горном Местечке Хохутля Конвент принял Программу политико-социальных реформ, самый прогрессивный документ мексиканской революции. В программе провозглашалась необходимость уничтожить латифундии и разделить землю между крестьянами, издать законы в защиту рабочих, признать профсоюзы и право трудящихся на забастовку. Но эта программа, как и декрет Вильи о земле, не дошла до широких масс трудящихся республики, она не стала их знаменем.

Из Хохутли Конвент перебрался в Толуку, но под натиском сил Каррансы вынужден был оставить и этот город.

К концу года четыре пятых территории Мексики уже находилось под контролем правительства Каррансы.

В ноябре 1915 года дон Венус и его правительство оставили Веракрус и направились в столицу. По дороге Карранса выступал с речами, в которых подтверждал свое обещание наделить крестьян землею и отстаивать суверенитет Мексики, которому угрожали американские империалисты. В речи, произнесенной в городе Сан-Луис Потоси, дон Венус заявил, что он и его друзья являются не только мексиканскими, не только латиноамериканскими, но и… «мировыми» революционерами. Карранса осудил бушевавшую в Европе войну, как империалистическую.

В конце 1915 года дон Венус вступил в столицу. Вскоре последовало официальное признание его правительства Вашингтоном. Президент Вильсон, сам мастер высокопарной либеральной фразы, не опасался революционной фразеологии вождя конституционалистов. Кроме того, у него не было другого выхода. Не мог же он поддерживать Вилью, вожака крестьянской революции. А других претендентов на власть в Мексике, кроме Каррансы и Вильи, в 1915 году не было.

Теперь для того, чтобы стать полным хозяином положения в стране, дону Венусу, как он полагал, недоставало только одного: покончить с Вильей и Сапатой. Но одолеть их в военном отношении еще не значило одержать над ними победу. Уничтожить их физически – вот чего требовал Карранса, ибо все знали, что, пока Вилья и Сапата живы, у них всегда найдутся последователи среди обездоленных и неимущих и война с ними не прекратится.

Гринго получают по заслугам

После победы у Агуаскалиентеса Обрегон настиг отступавшего Вилью у Торреона и нанес ему новое поражение. Теперь Вилья думал только о том, как бы оторваться от своего беспощадного и столь удачливого преследователя.

Не задерживаясь в Чиуауа, Вилья повернул на запад к горам Сьерра-Мадре. Он решил переправить свое таявшее на глазах войско в штат Сонора, родом из которого был Обрегон. В этом штате сражался против конституционалистов союзник Вильи генерал Майторена. Бои шли за пограничные города. Вилья надеялся, объединив свои силы с Майтореной, захватить ключевые позиции на границе и получать через них контрабандой боеприпасы. После этого Вилья рассчитывал морским путем спуститься вдоль тихоокеанского побережья к югу, произвести там высадку, взять Гуадалахару, а вслед за нею – столицу.

Смелые планы, грандиозные мечты. Им верил, пожалуй, только сам Вилья. Большинство же его командиров считало безумием продолжать борьбу. Они или переходили на сторону Обрегона, или оседали в степных ранчо, возвращаясь к мирному труду.

Переход остатков Северной дивизии из Чиуауа в Сонору совершился в начале зимы. В горах