У меня слов не было. Ни цензурных. Ни нецензурных. Хотелось, конечно, приложить Альдреда головой, но тут уж я силой не вышла. Мелькнула шальная мысль отправить ему вдогонку заветные «восьмерки». Но тут же отпала: месть мужчины будет страшной. Или, что еще хуже, опять полезет целоваться.

— Верное решение, — усмехнулся Альдред, когда я его догнала и просто пошла рядом.

— Твой план глупый. Виктор — король. Если он захочет запретить мне подходить к тебе, он это сделает, даже если ты выпросишь у моего отца не только ленточку, но и весь гардероб по ниточке вынесешь.

— Ты просто недооцениваешь его веру в традиции. Мы выросли на этих вещах, против правил собственного рода Виктор не пойдет. Так что можешь искать ленту.

— То есть ты не отказываешься от своего плана? — ахнула я.

— Нет. Я же сказал, это отличный шанс ударить Виктора по носу. Да и тебе защита не помешает. Знаешь, сколько желающих получить место при дворе через симпатичную ведьмочку? А к моей невесте и обращаться будут бояться.

— Альдред! — рявкнула я так, что голос охрип. — Очнись! Вылезай из своего уютного и веселого мира, где Виктор слушается ленточки, а все вокруг верят в нашу помолвку. Я отчислилась из колледжа. Я — деревенская девчонка, которая училась у короля, но сбежала через месяц. Никому не нужно лезть ко мне, чтобы пробиться к Виктору. Пожалуйста, Альдред, оставь меня в покое!

— Размечталась, — последовал ответ.

Поняв, что спорить по этому поводу бесполезно, я огляделась. Мы не так уж и далеко зашли, но в эту часть леса я обычно не ходила. Не было тут ничего интересного — лесное озерцо, сосны, куча шишек и полное отсутствие ягод, грибов и прочих интересностей. Мы ходили в противоположную сторону, там была речка, были заросли малины. Для прогулок и игр на воздухе — самое то. Вот только я уже взрослая для игр. Но недостаточно для взглядов Альдреда, которые он на меня кидал.

— Здесь ты должна быть каждый день в семь утра. Желательно сюда приходить бегом. Ну, хотя если не хочешь бегом, я тебя сам… кхм… разомну. И не лазь вон в те кусты, я там ловушки для кроликов поставил. Надо же мне дружить с твоей семьей. И бери сменную одежду, в воду я тебя все равно загоню.

— В воду? — поразилась я. — Холодно, Альдред!

— Потерпишь. И не питайся одними только пирогами. Чтобы все это сжечь, даже я тебя тренировать не смогу.

— Опять, — простонала я, садясь прямо на землю. — Я думала, с учебой покончено. Думала, сбежала из колледжа. Я выспаться мечтала! А ты меня мучаешь.

— Ты сама хочешь учиться магии. А боевая магия неотделима от физических тренировок. Не сиди на земле. Вот это действительно холодно. Ходи только той дорогой, что я показал. Вокруг есть болота, не хочу, чтобы ты там утонула.

Болота. Отлично. А я запоминала дорогу? Зачем надо было шокировать меня своими планами, я же вообще ничего не видела!

— Теперь пошли, пока родители тебя не хватились, — сказал Альдред.

И, глядя куда-то высоко в небо, добавил:

— А может, сказать, что ты сбежала, заблудилась, а я тебя спас?

Вечером Альдред маму все-таки обрадовал. Не моим спасением, а все той же едой. Но теперь уже он умудрился убить лесную свинью. И принести нам целую тушу, которую отец быстро разделал. Часть мама убрала до зимы, а часть приготовила. И пригласила Альдреда с нами поужинать. Судя по взглядам, полным обожания, он мог просто брать меня и уносить. Никто и слова против не сказал бы.

А мама искренне удивлялась, почему я, как соседская кошка, постоянно шиплю на бедного воина.

— Оляна, хватит, — сказала мне она, когда мясо уже было в печи, а я все порывалась нарезать хлеб и порезать овощи. — Развлеки гостя. Давай, давай, ты же с ним знакома.

Она наконец-то вспомнила, что Альдред приезжал с Виктором. Но, похоже, его невероятная учтивость совсем отключила у нее страх за меня.

Пришлось пройти в комнату, где Альдред в одиночестве гипнотизировал камин. Дети переодевались к ужину в своей комнате, отец ушел к старосте и еще не вернулся.

— Давай, — не отрывая взгляда от горящих поленьев, проговорил мужчина. — Развлекай меня.

И прежде чем я успела сообразить, ухватил за руку и дернул на себя. Я едва успела упереться руками ему в грудь.

— Для начала поцелуй, — шепнул он очень тихо, чтобы мама не услышала.

И сам, не спрашивая разрешения, медленно поцеловал. Собственно, сопротивлялась я как-то вяло. То ли общая атмосфера уюта в доме действовала, то ли просто поняла, что бесполезно. То ли сыграло роль то, что как бы я ни убеждала себя, что Альдреду плевать, целовать меня или еще какую-нибудь девку, все равно чувствовала, как под пальцами бешено бьется его сердце.

— Хватит… — Я хотела сказать это решительно, но вышел какой-то жалобный шепот. — Необязательно меня целовать!

— Обязательно. — Он поднял руку и коснулся пальцем моей нижней губы. — Мне нравится, как ты целуешься.

Пришлось краснеть, причем с чувством так, густо. Плохо иметь светлую кожу.

— Тебе ничего не светит. — Когда я справилась с волнением, мой голос снова смог стать холодным. — Я не из тех девок, которые прыгают к тебе в постель.

— Я терпеливый. — Он все не убирал руку, и после поцелуя прикосновения воспринимались особенно остро. — Когда я ухаживал за Сибил, она доступ к телу не давала… дай вспомнить… около года. Я очень терпеливый.

— Почему вы развелись? — спросила я.

Попыталась, конечно, встать, но мужчина не позволил. А если зайдет мама?

— Так всегда бывает, когда женишься совсем молодым. Жениться нужно, во-первых, годам к сорока. Во-вторых, на девочке младше себя. Тогда брак будет крепкий.

— Это тебе кто такой бред поведал? — поморщилась я.

— Жизнь. Девчонка не будет перечить тебе, не будет демонстрировать всем свою самостоятельность, будет послушной и кроткой. Очень удобно.

— Тогда ты явно не по адресу. Я точно не буду послушной.

Он притянул меня к себе еще ближе, сломив сопротивление так, словно это ничего не стоило. И шепнул на ухо, вызвав предательскую дрожь:

— Будешь. Ты будешь очень послушной.

По спине пробежал холодок. Мне показалось, даже волосы на голове зашевелились. Странное чувство тревоги завладело мной так внезапно, что я испугалась.

— Эй, — шепнул Альдред. — Ты чего напряглась?

Не знаю. Я выпрямилась, продолжая сидеть у мужчины на коленях.

— Что-то… нехорошее.

— Оляна, я пошутил. — Он закатил глаза. — Не воспринимай все так серьезно, я просто дразню тебя.

Но я лишь отмахнулась:

— Нет, что-то другое.

Казалось, даже камин перестал греть.

— Мне выйти и проверить? — Альдред нахмурился, вероятно, оценив мое напряжение.