К этому дому он и выехал. Неподалеку от дороги до ворот строящегося коттеджа стройными рядами росли пышные туи, за ними Никита и поставил машину. Но этого ему показалось мало. Ворота были закрыты, и во дворе никого. Стройка заморожена до лучших времен, сторожа нет, а ворота, как оказалось, открывались легко. Этим Никита и воспользовался. Оглядываясь по сторонам, он открыл ворота и загнал машину во двор.

Здесь он мог спокойно переждать опасность, а по темноте отправиться в путь, но азарт пересилил голос разума. Да и почему не рискнуть, если на улице ни души? И на участке, который примыкал к даче Пережогова, не было жильцов.

Он перекочевал во двор соседнего через дорогу дома, пересек участок вдоль, перемахнул через низкий межевой забор. Под ложечкой вдруг тоскливо заныло. Что-то не то он делает, не надо так далеко заходить. Возникло желание отменить урок и повернуть назад, но рука, в которой он держал пистолет, не дрожала, и шаг уверенный, четкий, бесшумный. И все-таки чем ближе он подходил к дому, тем острее становилось предательское желание.

Подходил Никита осторожно, лавируя между высокими соснами, которые росли на заднем дворе. В доме, казалось, никого не было. Пережогов мог остаться у Ульяны, куда Никита идти не собирался.

Вроде бы необитаемым казался дом, но чутье щекотало нервы.

И оно не подвело.

Сначала послышался звон разбитого стекла, а затем громыхнул выстрел. Пуля выбила щепу в стволе дерева, к которому в этот момент приближался Никита.

Все-таки в своем доме спрятался Пережогов. И бдительности, как оказалось, он не терял, и стрелял очень неплохо. Никита встал за дерево, а пули одна за другой продолжали дырявить ствол.

Стреляли из одного пистолета, значит, Пережогов находился в одиночестве, и, чтобы обезопасить с тыла свое отступление, Никите надо было поразить одну цель.

Он резко высунулся из-за дерева и почти мгновенно выстрелил в окно, из которого противник вел огонь. Пасмурный день, и в доме темно, но все-таки он сумел различить за окном силуэт человека. И выстрел его, судя по всему, оказался точным.

Никита спокойно покинул место и беспрепятственно перемахнул через забор.

К машине он возвращаться не стал. Пусть стоит, а он уйдет пешком, чтобы не столкнуться на дороге с телохранителями Пережогова…

Дело в шляпе — все подписи в сборе, и справедливость может торжествовать.

— Вот и все, а ты боялась…

— Отпусти меня! — захныкала Саша.

— А чего так? Всего третий день, а ты уже стонешь, — ухмыльнулась Лариса. — Я больше здесь терпела, ничего…

— Ну мы же договаривались! Я же все подписала! — разрыдалась пленница.

— Как ты подписала?

Саша должна была постучать ногой в дверь, чтобы Лариса наконец-то подала ей договор на подпись, но до этого дело не дошло. Никита еще позавчера позволил Саше помыться под душем, сменить белье, и связывать он не стал. Он считал, что достаточно прочной двери, на которую закрывалась ее камера.

Связали Сашу только сегодня. Никита уезжал на разведку, и Лариса попросила его пристегнуть ее к кровати, оставив свободными руки. Дескать, его не будет, а на Макара надежды мало. Убеждать она умела, именно поэтому и нет сейчас Никиты дома, и Саша связана. Она долго упиралась, когда Лариса навязывала ей договор. Упиралась, упиралась, пока не взбесила ее. Был момент, когда Лариса потеряла над собой контроль и едва не выстрелила Саше в голову…

Но, как бы то ни было, договоры подписаны. Правда, Саше, помимо дома на Истре, удалось выторговать второй особняк на Рублевке, который Фогарев когда-то строил для сына. Долгострой этот еще не совсем завершен, и полноценно в нем жить возможности пока нет, но его запросто можно продать за три-четыре миллиона, а это деньги… Только Саша не сможет продать этот дом, потому что связь между тем и этим светом пока еще не установлена. Билеты в загробный мир пока что выписываются в одну сторону. Такой билет Саша прямо сегодня и получит.

— Отпусти меня! — в отчаянии простонала Саша.

— А если ты на меня набросишься?

— У тебя же пистолет!

— Это не гарантия…

Лариса вышла из камеры, поднялась в дом, спрятала папку с бумагами и вернулась с бутылкой водки и закуской.

Макар беспрекословно подчиняется Никите, но при этом он слушается и Ларису. И водку он вчера купил, нарушив «сухой закон», установленный Никитой. Ларисе спиртное нужно было, да и сам он не прочь приложиться к бутылке. Лариса налила ему сегодня двести граммов, а остальное должно достаться Саше — в честь торжественного события.

— Это зачем? — спросила Саша.

— Праздновать будем. Мой успех обмывать. Сегодня мы выпустить тебя не сможем, только завтра. Но ты мне такую услугу оказала, что слов нет. Выпьешь, забудешься, и день как стрела пролетит. Завтра проснешься, опохмелишься и домой, — усмехнулась Лариса.

— Я не хочу! — Саша подозрительно смотрела на нее.

— Домой не хочешь?

— Пить не хочу.

— Выпьешь, закусишь… — Лариса налила в стопку водки, поднесла ей.

Она и сама хотела выпить, но ей ничего не стоило заглушить эту слабость усилием воли. У нее миллионы, у нее бизнес, и она не должна опускаться в грязь, в которую та же Саша и пыталась ее затолкать.

— Не хочу.

— А я хочу. Так хочу, что напою тебя силой. Вобью воронку в рот, налью в нее. И никакой закуски… Нести воронку?

Саша мотнула головой и взглядом показала на стакан. Выпила, закусила, повторила. И вскоре так вошла во вкус, что Лариса не успевала ей подливать.

В конце концов она крепко уснула, а Лариса отправилась к Годовикову.

Его Никита держал в черном теле. В душе мыться не разрешал, в туалет выпускал только два раза в сутки и постоянно держал на привязи.

— Чего так долго? — спросил Годовиков, стиснув от нетерпения зубы.

— Да вот, сомневаюсь я в тебе, — сказала она, пристально глядя на пленника.

— Не надо сомневаться. Я на твоей стороне.

Судя по выражению его глаз, он не врал. Пока обстоятельства благоволят Ларисе, этот навозник будет за нее. И все-таки она сомневалась… Может, ей все самой сделать?

Но у нее был план, и она не хотела отступать от него. Годовиков должен сбросить Сашу за борт катера, причем в объективе видеокамеры. Если он не сделает этого, то сам отправится вслед за ней. С пулей в голове… А если сделает, то Лариса подарит ему свободу. После того как спрячет компромат.

— Ну, посмотрим…

С Макаром она договорилась, катер к выходу готов, и если Годовиков не выкинет финт, все пройдет как по маслу.

Она осторожно развязала Михаила и выпустила его из комнаты, угрожая пистолетом.