— Насколько я понял, Никита Евгеньевич знал, что убил Пережогова, поэтому ждал ареста, — продолжал следователь.

— Он знал, что его могут обвинить в убийстве, — поправила его Лариса.

— Ну да, конечно, — усмехнулся Ларионов.

— Что, конечно?

— То, что ладно говорите. Думаю, расхождений с показаниями Гурьянова у вас не будет.

— Там, где правда, там расхождений нет.

— Ну да, ну да… Из-за чего у Гурьянова возник конфликт с Пережоговым?

— Из-за меня. Из-за акций, которые я вынуждена была продать компании «Совгоснефть» задним числом.

Лариса рассказала, как ее принудили к сделке, как потом за ней охотились нанятые Пережоговым бандиты, как они убегали от них. О трупах, разумеется, не шло и речи. Никита никого не убивал, только убегал. Она хорошо выучила свою роль, поэтому говорила без запинки.

Не подвел и Годовиков. Он с повинной головой признался, что фактически заставил Ларису продать не принадлежащие ей акции, не забыл облить грязью Пережогова, изобразив себя его жертвой. И Макар не ударил в грязь лицом.

Ничего запретного в доме Ларионов не нашел и показаний против Никиты не получил. А на следующий день к Ларисе пожаловали представители прокуратуры, которые занимались акциями, украденными у гражданки Фогаревой. Лариса озвучила утвержденную версию, и Годовиков дал признательные показания в том же ключе.

Ее трогать не стали, а Годовикова хотели взять под стражу, но в дело вступили адвокаты, и следователь вынужден был отступить. Но сделал он это для того, чтобы снова ринуться в атаку.

Все-таки Саша заявила о том, что ее похитили, по этому факту возбуждалось уголовное дело. Годовиков объяснил, что ничего подобного не было. По его словам, Саша сама пригласила их всех в свой дом на Истре, и никто ей там ничем не угрожал. Лариса и Макар пели в том же ключе, только следователь им не очень-то верил.

В тот день их не тронули, но на следующий обязали прибыть в прокуратуру. Лариса не исключала, что ей предъявят обвинение, но скрыться от правосудия бегством не пыталась. И Годовиков настроился на противодействие. У них были шансы на победу, и они надеялись воспользоваться ими на все сто.

И с Никитой ничего не случится. Во всяком случае, Лариса хотела в это верить.

Быстрый бег, четкое дыхание, до финиша остается совсем чуть-чуть, и тут вдруг подножка. Никите казалось, что он кубарем летит в тартарары…

Он действительно хорошо спрятал машину, и на Пережогова вышел так, что его никто не заметил, и отступил без свидетелей. И экспертиза подтверждала, что Пережогова убили из «незасвеченного» пистолета. А то, что он угрожал Пережогову, так на то у него были свои причины — их он изложил подробно и заученно.

Алиби у него не было, но на этом обвинение не построишь. Никита понимал, что до суда ему придется находиться под стражей, но тюрьма его не пугала. Он готов был потерпеть несколько месяцев, лишь бы суд оправдал его.

Ход следствия, казалось бы, двигался в нужном для него направлении, но вдруг оказалось, что все-таки есть свидетель — Ларионов приберегал этот козырь напоследок. Выслушав его аргументы, следователь выложил свои карты. А сегодня его вызвали на опознание.

Два мужика одной с ним комплекции, он посередине, следователь с протоколом, оперативник вводит в кабинет Ульяну…

Оказывается, Пережогов привел ее к себе в дом. Отправил своих телохранителей в погоню, а сам закрылся с ней. И чем они там занимались, непонятно. Чем они там занимались? Этот вопрос и стоял у Никиты в глазах, которыми он смотрел на Ульяну.

Спокойно на нее смотрел, без осуждения, но с намеком на укор. Хорошая она женщина, красивая без всякого преувеличения, и непонятно, как она могла опуститься до постели с такой редиской, как Пережогов. Как? Почему?

Ульяна, казалось, прочла его мысли и смутилась.

— Ульяна Денисовна, кого из этих людей вы видели из окна дома, принадлежавшего гражданину Пережогову? — заученно спросил следователь.

Ульяна встретилась глазами с Никитой, и он увидел в них ответ. Да, неприятен ей был Пережогов с его барской самоуверенностью, граничащей с хамством, но лучше такой, как он, чем никто. Может, и есть в ней что-то, но не везет ей с мужчинами. Она ведь хорошая, добрая, заботливая, и от жизни ей многого не надо, но никто не ценит этого…

Никита вздохнул. Именно такая женщина ему и нужна — милая, домашняя и непритязательная. Ульяна не влипла бы в плохую историю, как это произошло с Ларисой. Ей не нужны вершины бизнеса, на которые Лариса взбирается, не глядя вниз. Ей нужен просто мужчина, а не начальник службы безопасности. С ней бы Никита не знал бед…

Но не быть ему с Ульяной. И с Ларисой ему не быть. Запрут его за убийство Пережогова на пожизненный срок. Один срок по «мокрой» статье у него был, поэтому на суде снисхождения ждать не приходится. Что ж, чему бывать, того не миновать.

Ульяна отвела от него взгляд, посмотрела на следующего мужчину и покачала головой:

— Никого не узнаю.

Ларионов чуть не подпрыгнул от удивления.

— А если более внимательно посмотреть?

Адвокат расценил это как давление на свидетеля и выразил свой протест. Ульяна еще раз прошлась взглядом по представленным к опознанию мужчинам и снова задержала взгляд на Никите.

Она знала, что собой представляет Пережогов, к тому же он первым открыл огонь. Может, Никита и шел убивать его, но ведь он защищался. И вообще, хороший он мужик, Никита. Сильный, мужественный, смелый. Ей бы такого…

— Нет, никого не узнаю.

— Ну хорошо, — сквозь зубы процедил Ларионов.

Никиту отправили обратно в камеру, но через час-другой снова выдернули на допрос. Он решил, что Ульяна все-таки согласилась опознать его. Но Ульяны в кабинете не было. Так же как и адвоката.

— А где Альберт Эммануилович? — спросил он, усаживаясь на стул.

— Это не допрос, это беседа. — Следователь с недовольным видом отложил в сторону протокол.

— Как скажете, — покладисто глянул на него Никита.

— Напрасно радуетесь. Думаете, если запугали Прокопову, то ничего вам за это не будет?

— Никого я не запугивал, — нахмурился Никита.

— Я уверен, что Прокопова осознает свою ошибку… — Ларионов нервно забарабанил пальцами по столу. — А если нет… Есть протокол допроса, в котором она утверждает, что человек, который был у нее дома, и человек, который стрелял в Пережогова, — одно и то же лицо.

— Ну, если она подтвердит это на суде, значит, против меня задействованы могущественные силы. Ну да, «Совгоснефть» — структура мощная, и закон может повернуть, как дышло…

— Не надо юродствовать, Гурьянов, — скривился следователь. — Мы оба с вами знаем, кто убил Пережогова. И вы знаете, что могущество «Совгоснефти» здесь ни при чем. К тому же этого могущества не хватает, чтобы отстоять акции, которые незаконно продала Лариса Фогарева.