И сегодня бывшие хорошие детишки – банкиры, адвокаты изажиточные фермеры – тоже наверняка все это помнят. Я как тогда вижу их – вдетских фартучках и коротких штанишках, – как они сидят на стульчиках вокругАрделии, таращась на нее выпученными от любопытства и страха глазенками. Исейчас, должно быть, когда по ночам их донимают кошмары, они снова становятсяпрежними детишками. Словно воочию наблюдают, как ее три медведя пожираютЗлатовласку, как вычерпывают мозги столовыми ложками и как Мишутка носит наголове скальп плохой девочки, словно золотой парик. Они, наверное, и теперьпросыпаются в холодном поту, разбитые и полумертвые. Вот какое наследиеоставила Арделия нашему городу…

Но и это не все. Худшее еще впереди.

Сказки и плакаты – но главным образом все-таки сказки –порой доводили бедных детей чуть ли не до истерики. А то и до обморока. В такихслучаях Арделия говорила остальным:

«Опустите головки и подождите, пока я отведу Билли… илиСандру… или Томми… в ванную и приведу в чувство».

И все детишки как по команде опускали головки. И сидели недвигаясь, словно мертвые. Когда на моих глазах это случилось впервые и Арделияувела в ванную какую-то маленькую девчушку, я прождал пару минут, а потомподошел к детям. Сначала – к Уилли Клеммарту.

«Уилли, – прошептал я и потряс его за плечо. – Как дела,Уилли?»

Он даже ухом не повел. Тогда я снова потряс его, уже чутьсильнее. Он не шелохнулся. Только шумно дышал, словно у него насморк. Векичуть-чуть приоткрыты, видны лишь белки глаз. Я испугался и обошел другихребятишек, но ни один из них на меня не взглянул, ни слова не произнес.

– Вы хотите сказать, что они были заколдованы? – спросилСэм. – Подобно Белоснежке, надкусившей отравленное яблочко?

– Да, – кивнул Дейв. – Дети и правда походили назаколдованных. Как, впрочем, и я, хотя и по-другому. Я уже собрался былосхватить бедного Уилли за шкирку и встряхнуть как следует, но услышал шагиАрделии и опрометью помчался на место. И сидел не смея дохнуть – так боялся,что она и со мной что-то сотворит.

Арделия вернулась и привела с собой девочку. Теперь на щечкаху ребенка играл румянец, а глаза весело блестели. Арделия шлепнула ее по попке,и девочка побежала на свое место. Потом Арделия хлопнула в ладоши и сказала:

«А теперь, все хорошие дети, поднимите головки! Сонечке ужегораздо лучше, и она хочет, чтобы мы дослушали сказку. Верно, Сонечка?»

«Да, мэм», – радостно прочирикала Сонечка.

И тут же дети как по команде вздернули головы. Невозможнобыло поверить, что еще пару секунд назад все они сидели неподвижно, какистуканы.

Когда эта история повторилась в третий или в четвертый раз,я потихонечку проследовал за Арделией. Я знал, что она нарочно запугиваетдетей, и понимал, что тому должна быть причина. Сам запуганный до полусмерти, яхотел все-таки выяснить, в чем тут дело.

На сей раз Арделия отвела в ванную Уилли Клеммарта. Онарассказывала детям «Гензеля и Гретелы», когда с мальчиком случилась настоящаяистерика. Подкравшись к ванной, дверь которой была распахнута настежь, яразглядел Арделию на коленях перед Уилли. Рядом с умывальником. Мальчик уже неплакал, но толком разглядеть его я не мог. Арделия стояла спиной ко мне и почтиполностью его загораживала. Я только видел, что руками он опирается на ееплечи, и все. Затем я услышал какой-то странный звук: посасывание такое,наподобие свиста, который издает соломинка, когда бокал уже пустеет. Мне вдругпочудилось, что Арделия… ну, словом, насилует мальчика. Так оно и оказалось насамом деле, но только… иначе.

Я приподнялся на цыпочки, пытаясь разглядеть, что там у нихпроисходит. Больше всего на свете я боялся, что Арделия меня услышит – у нееведь уши локаторам не уступали, – обернется и пронзит насквозь своимиполыхающими глазищами. Но остановиться я уже не мог. Я должен был выяснить, чтоона делает. И начал потихонечку, дюйм за дюймом, сдвигаться вперед и вправо.

Постепенно из-за ее плеча передо мной предстало лицо Уилли –словно луна, выползающая из-за туч. Если сначала я мог видеть лишь волосыАрделии – золотые локоны и кудряшки, каскадом ниспадающие на плечи, то вскоремоему взору открылось и ее лицо. И вот тогда я разглядел, что она делает.

Кровь в моих жилах заледенела, а ноги подкосились. Увидетьменя они не смогли бы, разве что вздумай я вскарабкаться по водопроводной трубеи барабанить по ней. Глаза Арделии и мальчика были закрыты, но дело вовсе не вэтом. Арделия была настолько поглощена своим занятием, что при всем желании несмогла бы сразу оторваться.

Лицо ее полностью утратило человеческий облик. Онорастеклось, словно патока, и приняло форму трубки с расплющенным носом ивытянутыми глазами-щелочками. Мне это напомнило какое-то насекомое… муху, можетбыть, или осу. И рот ее снова исчез. Он превратился в эту мерзость, которую яуже наблюдал однажды, когда мы с Арделией лежали в гамаке после смерти мистераЛейвина. Вокруг выпяченного рыла снова пузырились толстые складки плоти,испещренные какими-то красными полосками. Поначалу я подумал, что это кровь илидаже набухшие под кожей вены, но потом сообразил – это же помада. Губ у неебольше не было, а помада так расползлась на их прежнем месте.

Кончиком рыла Арделия присосалась к глазам Уилли.

Сэм ошарашенно посмотрел на Дейва и даже спросил себя, уж нерехнулся ли рассказчик, чего доброго. Одно дело – призраки, но такое… И тем неменее лицо Дейва светилось столь одухотворенно, что Сэм подумал: Если он иврет, то сам того не сознает.

– Дейв, не хотите ли вы сказать, что Арделия Лорц пила егослезы? – чуть поколебавшись, спросила Наоми.

– Да… и – нет. Она пила «особенные слезы». Те самые,помните? Но ее лицо… Оно походило на размалеванную маску, которую напяливают насебя ряженые в праздник Хэллоуин.

Из уголков глаз Уилли выделялась какая-то розоватая слизь,этакая мутная и жиденькая кашица. Вот ее-то и высасывала Арделия, громкохлюпая. Но это были не слезы, нет. Она пила страх. Каким-то непостижимымобразом сумев сделать его реальным, истекающим наружу в виде этих кошмарныхслезинок.

– Вы хотите сказать, что Арделия Лорц была вампиром? – спросилСэм.

Дейв вздохнул с облегчением.

– Да. Совершенно верно. Уже потом, осмелившись об этомподумать, я догадался, что это именно так. Все эти россказни о вампирах,которые прогрызают жертвам шею и пьют кровь, – досужие бредни. Да, они пьют, нововсе не из шеи и не кровь. Возможно, потом, когда их жертвы вырастают, это икраснеет и становится похожим на кровь. Может быть, именно так и обстояло делос мистером Лейвином. Наверное. Но это не кровь.