Надо отметить, что в одной из ранних версий романа перепуганный насмерть буфетчик Варьете бежит в церковь, но свечку во своё здравие поставить не может, понеже ни свечей, ни икон в церкви нет, а у священника в руках не кадило, а молоток, ибо он объявляет лоты аукциона. Ну и крестов на церкви тоже нет. В конце концов, сам автор столь примитивную ссылку на Евангелие счёл пошлой и в окончательной редакции священники отсутствуют в принципе – даже в столь карикатурном виде. И это звенящее отсутствие о роли церкви в событиях говорит гораздо больше. Впрочем, Сатана ведь и общается с людьми, которые или «сознательно и давно перестали верить сказкам о боге», или поминают Его так же, как управдом Босой поминает Пушкина, или, в конце концов, сами сознательно обратились к сатане (мастер и Маргарита).

В хронологически последнем булгаковском произведении, пьесе «Батум», церковь тоже оказывается бессильной – лже-пастырь выходит именно из стен православной семинарии… Кстати, реальный выпускник Тбилисской духовной семинарии Иосиф Сталин (он доучился до конца, но не пришёл на сдачу экзаменов) это, пожалуй, заметил и оценил. Но – не обиделся почему-то. Он вообще на Булгакова не обижался. Кто ж на шутов-то обижается?

Характерно, что всё это никак не связано с отношением Булгакова к религии и вере. Один из самых сильных эпизодов (и важных для автора) «Белой гвардии» – молитва Елены. Молитва услышана и Богородицей, и её Сыном, а просьба – удовлетворена. Это, кстати, один из немногих моментов, когда потусторонняя жизнь врывается в совершенно реалистично описанное бытие жильцов дома № 13 по «Алексеевскому» спуску и оказывает на него реальное влияние, защищая от влияния тёмных, сатанинских сил. Но, увы, священники и церковь тут совершенно не причём…

Как сатана поэтов с ума сводил

«Поэт в России – больше, чем поэт», – по понятной причине Булгаков этих слов Евгения Евтушенко не знал, но согласился бы с ними на все сто (как сказал Иван Бездомный, который, как известно, «любил выражаться вычурно и фигурально»). Есть поэт и в «Белой гвардии», который, как легко понять, гораздо больше чем просто поэт. Он – медиатор безумного века.

Иван Русаков – футурист и богоборец. К обеим этим категориям Булгаков относился крайне отрицательно, но в праве называть себя поэтами им всё же не отказывал. И каково бы ни было его отношение к футуризму вообще, к Владимиру Маяковскому, например, он относился совершенно серьёзно.

Кстати, Маяковский имеет к Русакову прямое отношение – литературное объединение («поэтический орден») «Магнитный триолет», в который он входил и лидером которого был Михаил Шполянский, собирался в клубе «Прах», историческим прототипом которого был клуб «Х.Л.А.М.» на Николаевской улице. Маяковский в Киеве действительно бывал (и однажды чтение им стихов вызвало грандиозный скандал), но именно клуб «Х.Л.А.М.» не посещал.

Итак, кто такой Русаков?

Ему 24 года (т. е. родился в 1894-м – на три года младше Булгакова). Он разночинец – сын библиотекаря. Носит шубу из козьего меха, что со статусной точки зрения считалось показателем среднего класса (ну и не забываем, что козёл – один из образов сатаны). В Киеве живёт на Подоле, на Волошской улице, в квартире отца (т. е., он, как и Булгаков, киевлянин).

Фамилия у него подчёркнуто русская, но в те времена такие фамилии нередко брали выкресты, и тогда судьба Русакова – толстое полено в топку сторонников антисемитизма Булгакова. Надо отметить, что антисемитизм был вполне естественным явлением в «белогвардейских» кругах, но не в семье Булгаковых.

Его творчество известно нам из единственного стихотворения, опубликованного в сборнике «Фантомисты-футуристы», изданного в Москве, в 1918 году. Опубликованного на 13-й (!) странице.

БОГОВО ЛОГОВО

Раскинут в небе

Дымный лог.

Как зверь, сосущий лапу,

Великий сущий папа

Медведь мохнатый

Бог.

В берлоге

ЛогеБейте бога.

Звук алый

Боговой битвы

Встречаю матерной молитвой.

Стихотворение – булгаковская стилизация под футуристические стихи и самостоятельного художественного значения, конечно, не имеет. Некоторые авторы считают этот вирш пародией на поэму «Облако в штанах», другие – пересказом богоборческих стихов Мариенгофа.

Финал разгульной жизни с девками и кокаином закономерен – Русаков заражается сифилисом от проститутки Лельки, и для него это становится катастрофой. Кстати, булгаковеды отмечают, что сифилис – одна из тем поэзии всё того же Маяковского. Обычно говорят, что это тема его раннего творчества, но одноимённое стихотворение написано аж в 1925 году, и смысл его в том, что сифилис – социальная болезнь, проявление неравенства, и для его уничтожения нужна революция.

Собственно, в те времена сифилис лечился. Конкретно занимался этим сам Булгаков, в 1918 году принимавший венерических больных. Этой тематикой он плотно занялся в Сычёвском уезде, где вспышка сифилиса последовала за возвращением солдат с фронта (спали там солдатики с кем попало). Для лечения тогда применялись препараты ртути, вполне эффективно уничтожающей бледную трепонему, правда, вместе с её носителем. Тем не менее многие страждущие выздоравливали и даже выживали.

Русакову, однако, сам факт заболевания крепко ударил по мозгам (тем более что с Лелькой спали многие, но заболел только он). Он воспринимает произошедшее с ним как кару господню за святотатство, углубляется в чтение религиозной литературы, отказывается от лечения, поскольку полагает, что должен страдать… По счастью он обращается к настоятелю церкви Николы Доброго на Подоле отцу Александру, который направляет его на приём к доктору Турбину. Посещение Русаковым Турбина датируется 2 февраля 1919 года.

В конце книги мы видим Русакова читающим «Откровение Иоанна Богослова»: «болезни и страдания казались ему неважными, несущественными. Недуг отпадал, как короста с забытой в лесу отсохшей ветви. Он видел синюю, бездонную мглу веков, коридор тысячелетий. И страха не испытывал, а мудрую покорность и благоговение. Мир становился в душе, и в мире он дошел до слов: “…слезу с очей, и смерти не будет, уже ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло”».

Следует отметить, что доктор Турбин (так же, как доктор Булгаков) – рационалист до мозга костей и предлагает Русакову мистикой не увлекаться, поскольку это приведёт к необратимым последствиям для психики и, возможно, к психиатрической клинике.

Естественно, сумеречное состояние пациента связано не только с заболеванием, но и с гражданской войной, хотя это, скорее, фон – всё же проблемы его возникли во вполне мирном и стабильном Киеве. Но в разговоре всплывает имя Троцкого, который не менее чем сатана – «настоящее его имя