Михаил нам обеим послабление на пост дал, мне по старости и немощи, а тебе по твоей беспокойной жизни. Ты в воскресенье работаешь?

— Как всегда — в ночь на понедельник. Мечтаю утром поспать подольше.

— Утром в храм сходи. Отоспишься днём на пару со мной. В компании и мне веселее спать будет. Великим постом священник на литургии молитву Ефрема Сирина читает.

— Это когда в храме все три раза на колени встают? Я видела по телевизору, как патриарх её читал, тоже три раза на колени вставал.

— Потрясающая молитва.

Старуха помолчала, собираясь с мыслями, и вдруг проникновенно прочитала стихи.

— Отцы пустынники и жёны непорочны,

Чтоб сердцем возлетать во области заочны,

Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,

Сложили множество божественных молитв;

Но ни одна из них меня не умиляет,

Как та, которую священник повторяет

Во дни печальные Великого Поста;

Всех чаще мне она приходит на уста

И падшего крепит неведомою силой:

Владыко дней моих! Дух праздности унылой,

Любоначалия, змеи сокрытой сей,

И празднословия не дай душе моей.

Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,

Да брат мой от меня не примет осужденья,

И дух смирения, терпения, любви

И целомудрия мне в сердце оживи.

Марина онемела от изумления, она не узнавала свою хозяйку. Потом спросила.

— Чьи это стихи?

— Не знаешь? — Старуха устало вздохнула. — Это Пушкин.

Марина удивилась ещё больше.

— Пушкин? Нам не говорили. Мы не проходили…

— Ещё бы… — Усмехнулась Елена Ивановна. — Но самой-то можно было и почитать Александра Сергеевича. Ладно. Неси сюда свою чашку. Теперь мы всегда будем пить чай вместе. Ты ещё заниматься будешь?

— Да. У меня послезавтра зачёт по анатомии.

— Зачёт по мышцам сдала уже?

— Ещё в прошлом месяце. Мы сейчас внутренние органы проходим. Брюшную полость.

— Вот жуть-то какая! Не продолжай. — Отмахнулась Старуха.

Марина облегчённо засмеялась.

Этот вечер почему-то сблизил их.

Теперь Марина часто думала: ну, ведь не случайно всё это? Не случайно, что в самый тяжёлый момент её жизни, когда она могла оказаться на улице без крыши над головой, на её пути появился отец Михаил. Не случайно она тогда оказалась незваной гостьей в его доме. И не просто так священник привёл её, совсем незнакомую девчонку, в этот дом и сумел убедить Старуху принять её. Нет никаких случайностей в этой жизни! Это не отец Михаил, это Господь свёл под одной крышей двух таких разных, но совершенно одиноких женщин! Значит, им обеим это нужно. А если нужно, надо смириться и терпеть, как говорит матушка Наталья. Да, ей сейчас трудно, очень трудно, никогда в её короткой жизни не было так трудно: работа, учёба, домашнее хозяйство, колкости Старухи… Но ведь Господь всё видит? Он понимает, как ей тяжело тащить свой крест? Про тяжесть этого креста она теперь всё знала.

Однажды Старуха заметила, что утренняя рисовая каша уже не пахнет пригоревшим молоком, и что перестал выплёскиваться из турки закипевший кофе, о котором Марина всегда забывала в самый последний момент. Как-то раз, когда слабость ненадолго отступила и позволила ей выехать на кресле в кухню, чтобы позавтракать вместе с Мариной, она обнаружила безупречно чистую газовую плиту и хмыкнула удовлетворённо.

— С кухней ты, кажется, выбилась если не в отличники, то в хорошисты.

Марина, не поняв, вопросительно вскинула на неё глаза.

— Я говорю, в кухне у нас, слава Богу, теперь порядок. — И, меняя тему, вдруг произнесла. — Ты вот что… Перебирайся-ка в столовую. Диван там широкий, каждый день его разбирать не надо. Постель убирай, чтобы гостиная оставалась гостиной. А кухня должна быть кухней, хватит в ней спать.

— Спасибо, — только и сказала Марина, растерявшись от неожиданности.

— Не за что благодарить, — слабо отмахнулась Старуха. — Знать на то воля Божья, для чего-то Господь соединил нас вместе.

От того, наверно, что Старуха произнесла вслух то, о чём она думала постоянно, неожиданно для самой себя Марина наклонилась и поцеловала её в щёку. Та отвернулась, но девушке показалось, что на её морщинистой щеке блеснула влажная полоска. Может быть только показалось. Но Марина вдруг подумала: кто и когда, вот так, как она сейчас, поцеловал Старуху в последний раз?

Как-то днём перед Пасхой отец Михаил пришёл совершенно неожиданно. Конечно, он позвонил заранее, чтобы узнать, дома ли Марина. Ему были нужны обе хозяйки. Она готовилась к зачёту, в разгаре была сессия, и торопилась с домашними делами, чтобы засесть за учебники. Поскольку визит был чисто дружеским, Старуха оживилась, и, пока Марина накрывала чай, забросала его вопросами о доме, о детях. Посетовала, что её совсем забыла матушка с Ксюшей, и что давно не видела остальных ребятишек. Прежде матушка приводила их по одному, приучала помогать больным и стареньким, а тут уж сколько времени прошло — никого…

— Дети — они дети и есть. — Присаживаясь к журнальному столику с накрытым чаем, усмехнулся отец Михаил. — Николай опять двойку принёс, учительница жалуется, что рожи корчит, ребят смешит…

Марина фыркнула, Старуха только покачала головой.

— А моя любимица, Верочка? Совсем, наверно, большая стала?

— Любимица Ваша не перестаёт удивлять, — сокрушённо покачал головой отец. — С подружкой подрались вчера. Начал допрашивать, говорит, что Катя первая начала. Я удивился: Катя — очень спокойная девочка. С чего бы это вдруг стала драться? Дочка молчит, в глаза не смотрит. «В чём дело?» — спрашиваю. «Я её за косу сильно дёрнула» …

Теперь засмеялись все трое.

— А как дела в Вашем загородном реабилитационном центре? — Не унималась Старуха. — Ремонт в домиках закончили?

Марина удивлённо посмотрела на неё: оказывается Елена Ивановна была в курсе всех приходских дел.

— Тяжеловато с ремонтом, — вздохнул священник. — Да и кроме ремонта ещё много работы на участке. Надо построить и дровяник, и баню, и сарай для всякого оборудования и инвентаря. На всё это нужны деньги. Большие деньги. А время сейчас тяжёлое. Спонсоров стало в разы меньше.

Поговорив о скором празднике Светлой Пасхи, о весенней просыпающейся природе, отец Михаил осторожно отодвинул чашку и внимательно посмотрев на своих подопечных, произнёс.

— А я ведь к Вам не с пустыми руками. Я к Вам с новостями, да ещё с какими!

— Так рассказывайте! — Поёрзала на подушках Старуха. — Ну-ка, Марина, приподними меня немного.

Марина привычным движением подтащила тонкое тельце повыше. Подложила с двух сторон диванные подушки.

— А новость моя вот какая. Наш приходской юрист Константин Игоревич выбил-таки жильё для Марины. Парень он молодой, ему и тридцати нет, но специалист очень толковый. Не подвёл, хотя