я знаю, что он меня не простит. Я так хочу сохранить это в тайне. Но то, что я сделал с Еленой… подобные вещи всегда находят выход.

Особенно сейчас, когда она вернулась.

Моя мама любит ждать, пока не получит то, что хочет. С тех пор как я добился своего положения дона, она не может кричать на меня, как раньше, но это не помешало ей постоянно придираться ко мне и требовать от меня выполнения ее желаний. Я вздыхаю, когда она следует за мной в домашний спортзал. Когда я понимаю, что она не остановится, пока я не признаю ее присутствие, я оборачиваюсь к ней с раздражением.

— Чем я могу помочь тебе, мама?

Ее глаза сужаются.

— Ты точно знаешь, как это сделать. Я договорилась о свидании между тобой и Бьянкой сегодня вечером. Это в Ле Бернадин. Я много работала, чтобы обеспечить эту резервацию.

— Я видел ее на прошлой неделе, — говорю я сухо. — Действительно ли сегодня необходимо еще одно свидание?

— Да. Бьянка — женщина, на которой ты женишься, и я ожидаю, что ты серьезно отнесешься к ее знакомству.

— Я отношусь к этому серьезно.

У нас с этой женщиной было три чертовых свидания. Первая, она была совершенно послушной, скучной. Я почти отступил. В следующий раз, когда мы встретились, она показала несколько своих когтей. Я имею в виду это и в прямом, и в переносном смысле, потому что у женщины длинные ногти, которые, я почти уверен, могут проткнуть кожу. Когда я спросил, как ей удобно носить их с собой, она пронзительно рассмеялась и поблагодарила меня за внимательность, прежде чем объяснить, что она к ним привыкла. Затем она сказала мне, что сможет перестать это делать, как только мы поженимся и у нас появятся дети. Я не смог придумать ответ. Это было наше второе свидание, и она уже думала о браке и детях.

К сожалению, именно так обстоят дела в нашем мире. К тому времени, когда мы снова встретились на третьем свидании, это было после встречи с ее отцом, во время которой брак был оформлен. С тех пор моя мать внимательно наблюдала за мной с нетерпеливым выражением лица. Я думаю, она ждет, что я спрошу ее об обручальном кольце, но еще слишком рано. Я пока не готов брать на себя обязательства. Хотя, наверное, мне следовало бы.

— Роман, мне нужно напомнить тебе, насколько выгодна эта договоренность?

— Нет. Я очень хорошо осведомлен. Учитывая, что я подписал документы и высказал эту идею.

— Точно. Я не принуждаю тебя к браку. У тебя был выбор, и ты выбрал Бьянку.

Из всех моих возможностей ее семья была самой богатой, и на протяжении многих лет они были невероятно преданы мне. Лорен Занетти — крупный авиационный магнат. Владение компанией, производящей самолеты, реактивные самолеты и несколько других впечатляющих летательных аппаратов. Наши семьи были близки на протяжении многих лет, и хотя Занетти не был активным членом, он является основным источником финансирования. Он подчинялся моему отцу, пока тот был жив, и теперь, чтобы гарантировать продолжение их партнерства, я решил заключить брачный контракт с одной из его дочерей.

Бьянка приходит в ресторан с опозданием на пять минут, с румянцем на щеках и извиняющейся улыбкой.

— Там было небольшое движение. Мне жаль.

— Все в порядке, — говорю я ей, садясь вперед на стуле.

На ней облегающее красное платье без бретелек. Бьянка красивая женщина. Длинные темные волосы струятся по плечам, светло-карие глаза, оливковая кожа. У нее аристократический вид, и, учитывая положение ее семьи в обществе, она прекрасно сочетается с бесконечной грацией.

— Ты прекрасно выглядишь, — вежливо говорю я.

Она сияет. Единственное, чего я не могу понять о Бьянке: действительно ли она заинтересована в этом матче или делает это ради своей семьи. Она, конечно, проявляет заинтересованность, но я не могу сказать, каковы ее мотивы.

— Спасибо, я потратила час на подготовку. Я немного нервничала.

Мои брови хмурятся.

— Почему ты нервничаешь?

— Потому что на наших предыдущих свиданиях мы все еще проверяли почву. Теперь, когда контракты подписаны, наше будущее высечено в камне. Не могу дождаться, чтобы увидеть, каким будет это будущее, — говорит она, взмахивая ресницами в мою сторону.

Я тянусь к воротнику, чтобы расстегнуть пуговицу на рубашке, и меня охватывает жар. Я не уверен, что мне нравится смысл слов «высеченный в камне». Каждый день мне хочется развернуться и не доводить дело до конца. Но мои родители сделали это, и я знаю, что именно этого хотел бы мой отец. Все, что я делаю, — это почтить его память.

— Я немного хочу пить. Можно ли мне немного воды? — спрашивает она.

Я киваю, жестом приглашая официанта подойти. Я сообщаю ему, что дама требует чашку воды, прежде чем мы сделаем заказ, и официант уходит, возвращаясь с чашкой на подносе. Он кладет его перед Бьянкой, но, должно быть, приложил слишком много усилий, потому что часть его высыпается на стол. Бьянка издает пронзительный крик.

— Что с тобой, черт возьми, не так? — кричит она, поглаживая спереди свое платье, на котором почти не осталось воды. — Это Дольче и Габбана.

Я спокойно наблюдаю за этой сценой, пока мужчина бормочет извинения. Приходит еще один официант и тоже извиняется, прежде чем увести первого. Я жду, пока они уйдут, прежде чем говорить.

— Ух, идиот, — бормочет она.

— Это была просто ошибка, этот парень человек. Ему следует оказывать некоторое уважение.

Бьянка моргает, выражение ее лица почти комичное.

— Ты прав. Мне жаль. Я слишком остро отреагировала, — говорит она.

Я хмурюсь от ее быстрого согласия. Когда официант возвращается, она даже извиняется. Извинения далеко не искренние; совершенно очевидно, что она сделала это только для того, чтобы понравиться мне.

— Тебе следует выбрать вино, — говорит она, указывая на меню передо мной.

Я качаю головой.

— Ты можешь выбрать.

— Нет. Я бы предпочла, чтобы ты выбрал.

Я прочищаю горло, чтобы стряхнуть раздражение, и достаю меню, чтобы заказать нам вино, а