Джолли был загнан в угол, и он это понимал.

– Хорошо, сэр, я расскажу вам. Я был в ломбарде Халберта на Корнмаркете.

– И что вы там делали?

– Выкупал пару брюк. Я заложил их за двенадцать шиллингов, так как мне нужны были деньги для поездки на ярмарку в Маллингар.

Конечно, респектабельному клерку было неловко признаваться в таком перед начальством, но мистер Кеммис не был уверен, что Джолли пытался скрыть именно это.

– Это легко проверить, мистер Джолли, и мы это сделаем. Теперь, когда вы признали, что ввели нас в заблуждение, скажите, пожалуйста, где вы были в половине шестого вечера? Вы были в ревизионном отделе, не так ли?

– Нет, сэр, меня там не было.

– Вы там были. Горничная уверена, что видела вас там.

– Если она так говорит, то, наверное, ошибается. Я в тот вечер ее не видел.

Суперинтендант Гай обернулся и перекинулся парой слов с полицейским, стоявшим рядом с дверью. Констебль вышел из комнаты и вскоре вернулся в сопровождении Кэтрин Кэмпбелл.

– Итак, Кэтрин, – сказал суперинтендант Гай, – это тот человек, которого вы видели в ревизионном отделе?

– Да, сэр, думаю, что это он.

Джолли выглядел потрясенным:

– Это неправда! Суперинтендант, мистер Кеммис, клянусь вам, она ошибается. Меня там не было.

Они зашли в тупик, поскольку и Кэтрин Кэмпбелл, и Джон Джолли с одинаковым рвением указывали на неправоту друг друга. Не видя смысла в продолжении разговора, мистер Кеммис отослал Кэтрин и разрешил Джолли вернуться в свой кабинет. Суперинтендант Гай поручил нескольким своим офицерам провести обыск в квартире клерка. Через час или два они вернулись с пустыми руками. Другие жильцы гостиницы на Кэйпл-стрит, где остановился Джолли, не смогли сказать, во сколько он вернулся домой в тот вечер, а в его номере не нашли ничего подозрительного. Затем офицеры посетили ломбард, где подтвердили, что Джолли приходил за парой брюк, сданных в ломбард несколькими днями ранее. Это подтверждение в какой-то мере оправдывало его, хотя и не отвечало на вопрос о том, действительно ли Кэтрин могла его видеть. Только через несколько дней этот вопрос был окончательно прояснен: другой клерк рассказал, что в офисе находился не Джолли, а бывший сотрудник, недавно вернувшийся с военной службы в Крыму и зашедший навестить своих старых коллег. Были предприняты безуспешные попытки разыскать этого человека, но они не увенчались успехом, так как полиция уже поняла, что он не тот, кого они ищут.

9

Среда, 26 ноября

12-й день расследования

Если верить дублинским слухам, до ареста оставались считанные часы. Его имя не упоминалось в печати, однако многие были в курсе, что в преступлении подозревался Бернард Ганнинг. Между тем и королевский адвокат, и суперинтендант Гай понимали, что доказательства против него косвенные. До тех пор, пока не будут найдены какие-либо улики – или пока Ганнинг не приведет полицейских к месту, где спрятал деньги, – арест будет преждевременным.

В среду мистер Кеммис решил посетить дом Джорджа Литтла в Боллсбридже. Вторгаться в жизнь горюющей семьи – дело серьезное, а потому он долго откладывал свой визит, но это было необходимо. Покойный был настолько замкнутым человеком, что его коллеги почти ничего о нем не знали. Как бы ни было сложно в это поверить, у мистера Литтла, возможно, имелись финансовые проблемы, а за его внешним спокойствием могли скрываться личные переживания. И если у него все же были секреты, то оставалось надеяться, что он делился ими с ближайшими родственниками.

День близился к полудню, когда карета с мистером Кеммисом и суперинтендантом подъехала к дому 58 по Ватерлоо-роуд. Дверь открыла одна из двоюродных сестер Джорджа, приехавшая на несколько недель присмотреть за его сестрой и престарелой матерью. Следователи прошли в гостиную, а двоюродная сестра пошла наверх, чтобы сообщить об их приезде. Через несколько минут в комнату вошла сестра Джорджа Кейт, одетая в траур. Прошло уже десять дней с тех пор, как она, терпя ноябрьский ветер, стояла на местном протестантском кладбище Маунт-Джером и смотрела, как опускают в могилу гроб с ее братом. Теперь, когда его не стало, она могла потерять все. Небольшие сбережения, которые были у них с матерью, кончались, и вскоре им придется оставить свой уютный дом.

Будущее казалось безрадостным, но Кейт Мортон вела себя с достоинством, которое не могло не произвести впечатления. Она любезно приняла соболезнования королевского адвоката и послушно ответила на его вопросы. Первым делом мистер Кеммис отдал должное ее покойному брату, сказав, что, судя по всему, Джордж Литтл всем нравился и вызывал у знакомых ему людей восхищение.

– Джордж невероятно совестливый человек, – сказала Кейт. – Он был членом «Исключительных братьев» и в силу своих религиозных убеждений не говорил ни о ком плохо и не позволял делать этого другим в его присутствии. Он даже не мог стерпеть, когда кого-то обвиняли в недобросовестности без явных доказательств.

Мистер Кеммис поинтересовался его повседневными привычками. Кейт отметила, что он часто возвращался поздно, но в день своей смерти не собирался задерживаться.

– А кто, кроме вас, проживает в этом доме?

– Наша мама, которая настолько глуха, что людям приходится писать, чтобы общаться с ней, и ее сестра, миссис Уолкер, у которой слабое здоровье, так что она редко покидает свою комнату.

– Была ли у Джорджа какая-либо собственность или страховка на случай смерти?

– Ничего, кроме этого дома, но и он принадлежит моей матери.

– Значит, никто не выиграл от его смерти?

– Никто.

– Вы слышали, как он отзывался о людях, которые работали с ним на станции?

Кейт ответила утвердительно, и мистер Гай перечислил несколько имен. Когда он упомянул Ганнингов, она вдруг оживилась.

– Я часто слышал, как он упоминал Ганнинга. Более того, где-то за месяц до своей смерти, я в этом уверена, он упоминал, что Ганнинг заходил к нему в кабинет, но я не знаю, с какой целью.

– Вы уверены? Мистер Ганнинг сказал нам, что не появлялся в кабинете у вашего брата с пятого сентября.

– Выходит, это неправда. Мой брат очень педантичный человек.

Мистер Кеммис бросил многозначительный взгляд на суперинтенданта Гая, после чего продолжил:

– Выяснилось, что из кабинета вашего брата была похищена большая сумма денег. Вам неизвестно, не было ли что-то похищено лично у него?

– У него было небольшое портмоне, которое он держал в кармане. В нем он хранил несколько документов и расписки за деньги, которые ему задолжали некоторые клерки. После его смерти мне прислали его часы и очки, которые были найдены в его комнате, однако бумажника не было. Его до сих пор не нашли.

– Вы говорите, что некоторые клерки задолжали ему деньги. Вы знаете, кто именно?

– Юный Мур был должен ему фунт и просил его никому не упоминать о долге. Бернс, клерк из аудиторской конторы, тоже задолжал фунт, но вернул половину. И он