– Четырнадцать? – Белиал моргнул. – Мы потеряли четырнадцать бойцов, убив, – он еще раз пробежал глазами по месту бойни, – лишь восемь врагов?

Никто не ответил ему, легионеры были слишком подавлены. Механикумы передали, что эти ксеносы невероятно сильны, но с таким разменом Сумеречные Рейдеры встречались впервые.

Когда Ларс Сигнум, единственный оставшийся у Крэйлуса апотекарий, закончил извлекать прогеноидные железы у павших, отряд двинулся дальше. Сигнум собрал двенадцать пар желез – больше его нарцетум не мог вместить.

– Что за ублюдки, – процедил Граунт Мер. Он шел подле Крэйлуса, слегка подволакивая поврежденную в бою ногу. Раны самого Белиала уже перестали болеть – клетки Ларрамана и регенеративные системы доспеха делали свое дело.

– И не говори, – «Барракуда» готов был сплюнуть, несмотря на наличие шлема. Ядовитая слюна переполняла рот, отчего щипало язык и щеки.

– Контакт! – внезапно крикнул Граунт, и через несколько мгновений разгорелась новая схватка. В ней заместитель Белиала нашел свою смерть – два ксеноса одновременно нанесли ему чудовищные раны, один пробил когтями основное сердце, хвост второго разорвал войну живот от сросшихся ребер до самого паха. К тому моменту как бой закончился, гибернатор уже ввел тело Мера в анабиоз, но кровопотеря все равно убила его через две минуты, несмотря на все усилия Сигнума.

После третьей схватки у «Барракуды» осталось всего двадцать воинов – втрое меньше, чем то количество, с которым он ступил на борт «Парки». Ларс теперь шел в центре строя, потому что все понимали: если апотекарий погибнет, их и без того невысокие шансы на успех упадут до нуля. За эту короткую миссию Сигнум уже вытащил четверых с того света, а пятерых поставил на ноги, несмотря на чудовищные раны. Воистину, его нарцетиум творил чудеса!

Продолжая вести отряд к генераториуму, «Барракуда» подсознательно начал вспоминать имена древних богов Альбии, своей проклятой родины. Он был до мозга костей предан Имперской Истине, но в данной ситуации, если бы молитвы помогли, – капитан прямо сейчас упал бы на колени и воздел руки к грязному потолку, обещая мифическим владыкам мироздания что угодно, лишь бы ему больше не пришлось терять воинов.

Может, боги и правда помогли, хотя Крэйлус так и не вспомнил их имен. А может, резервы ксеносов в этой части станции просто иссякли. Так или иначе, но Сумеречные Рейдеры добрались до дверей генераториума без новых столкновений.

– Открывай, – скомандовал Белиал технодесантнику, а сам удобнее перехватил рукоятки клинков, готовясь в любой момент вдавить гашетки активации цепных лезвий.

По ту сторону их встретила гулкая пустота и тишина на сенсорах доспехов. Но внутренний вокс работал с перерывами, а силовые блоки брони потеряли не меньше трети мощности. Сумеречные Рейдеры уже заметили, что чем сильнее сбоит электроника – тем ближе враг. А это значит – ксеносы здесь.

«Барракуда» медленно пошел вперед, шаря вокруг лучом прожектора, смонтированного на правом плече доспеха. Его воины выстроились клином за своим капитаном и держали оружие наизготовку. Трое остались у дверей, для этого Крэйлусу не нужно было отдавать дополнительные приказы. Почти все они служили легиону не менее полувека и провели сотни таких операций.

Генераториум был огромен. На современных имперских кораблях он представлял собой один отсек, поделенный на функциональные сегменты тонкими переборками. В центре, как правило, находились основные генераторные батареи и управляющая когитаторная сеть, а вокруг концентрическими кругами расходились инженерные и обслуживающие помещения, дублирующие системы, вторичные генераторы и аккумуляторы.

Генераториум «Окулус Интеритум» достигал в длину полукилометра, но в сравнении с «Паркой» легкий крейсер Сумеречных Рейдеров даже не считался за пустотный корабль. Генераторное помещение Пограничной станции было настолько большим, что Крэйлусу пришлось сменить масштаб на двухмерной карте, проецируемой на ретинальный дисплей, чтобы увидеть его границы. А посвятив прожектором вверх, он не различил потолка. Не помогло даже модифицированное зрение, позволявшее видеть почти в полной темноте благодаря имплантированной оккулобе.

– Нам ведь не нужно искать здесь главный когитатор? – уточнил сержант Либерус по общему воксу. Белиал не сомневался, что остальных воинов волнует тот же вопрос.

– Сойдет любой, – Крэйлус кивнул технодесантнику и тот побежал вперед, к ближайшему столу с активным оборудованием. – По крайней мере, так сказали Механикум. А иначе мы просто не успеем, – капитан моргнул, выводя на ретинальный дисплей показания таймера. Оборудование доспеха могло врать, но его внутренние часы никогда не ошибались.

– Контакт! – внезапно выкрикнул один из бойцов. Но прежде, чем «Барракуда» успел развернуться на звуки выстрелов, легионер уже рухнул на землю, нечленораздельно булькая в вокс. Его шея была вскрыта – гибкая мембрана из тончайших слоев пластали была аккуратно разрезана по всей длине.

– Арн, Виртус, прикрыть Либеруса! – прорычал Белиал, энергично взмахнув клинками. – Остальные – круговая оборона!

Шестнадцать рассредоточенных воинов в течение двух секунд образовали идеально ровных круг, выстроившись по обе стороны от своего капитана. Авточувства и ауспексы доспехов молчали, собственные глаза космодесантников не фиксировали врага в полумраке. Но вокс шипел даже будучи выключенным, а сама броня существенно потяжелела из-за выведенных на предел мощности резервных генераторов. Это значит, что их по-прежнему подавляли.

– Либерус, докладывай! – едва «Барракуда» произнес эти слова, его инстинкты заставили тело сместиться в сторону. Рефлексы спасли капитану жизнь – невидимый клинок прочертил ровную глубокую борозду в керамите на плече, нарушив герметичность доспеха.

Одновременно справа донеслось низкое рычание – один из воинов тоже сумел среагировать на опасность, поэтому незримый враг оставил ему отметину на боку вместо того, чтобы вскрыть живот.

– Керамит им не преграда, – прошипел Белиал, одним движением сбрасывая бесполезный шлем. Его воины последовали примеру командира. Без авточувств и данных с датчиков брони шлемы только снижали их маневренность.

Инстинкты «Барракуды» вновь дали о себе знать, но в этот раз он не уклонился от опасности, а выбросил ревущие клинки в ту сторону, где должен был находиться враг. «Презрение» вспороло воздух, но «Ненависть» на миг соприкоснулась с чем-то твердым, рыкнув снопом желтых искр.

Воину позади Белиала повезло меньше. Когда капитан обернулся на звук схватки, тот через мгновение рухнул ничком с изуродованной головой, превращенной в сплошное кроваво-серое месиво. Воины отступили и вновь сомкнулись, восстанавливая целостность строя.

– Их двое, я чувствую, – «Барракуда» безумно вращал своими белесыми глазами, осматривая пространство вокруг. – Сомкнуться! – скомандовал он, а сам выступил из круга.

Капитан медленно двинулся в сторону когитатора, над которым