— Это как раз то, на что я рассчитывал, отец.

— Сомневаюсь. Довольно жалкий пейзаж. А замок просто доброго слова не стоит. Таким и волчья стая побрезгует.

Лицо старого графа было все еще прекрасно. С годами оно несколько обрюзгло, однако благородная осанка сохранилась.

— А я-то думал, что Генрих относится к тебе по-родственному. Довольно некрасиво с его стороны вешать тебе на шею эту жалкую кучку камней.

— Он прислал меня сюда, чтобы я укрепил границу, — объяснил Раймонд.

— Да-да, мы знаем. Вот и решили нанести тебе визит, — сказала мать Раймонда, изящно приложив руку ко лбу. — Скажи мне, малыш, разве ты в ссоре с Генрихом? Сам понимаешь, этот союз не сулит нашему роду никаких выгод.

— Нет, матушка, — вежливо улыбнулся Раймонд. — Мы с Генрихом не в ссоре. Он дал мне то, о чем я просил: свою землю и собственный доход.

Родители исподтишка переглянулись, очевидно, действуя по заранее намеченному плану.

На сей раз инициативу взяла Изабелла:

— Но какой ценой? Да и что за спешка? Мы охотно передали бы тебе доходы от графства Авраше. Только сначала ты должен повзрослеть.

— И в каком же возрасте, матушка, я стану взрослым?

Она всплеснула тонкими белыми руками:

— Этот брак — просто катастрофа. Ну и невеста! Полнейшее ничтожество! Даже ко двору не представлена.

Раймонд заметил, что на его вопрос Изабелла не ответила.

— Она не ничтожество, матушка. Ее зовут Джулиана.

Сам звук этого имени улучшил его настроение, и злые чары рассеялись.

— Джулиана? — чуть приподнял бровь Жоффруа. — Она хоть хороша собой?

Раймонд глубоко вздохнул. Он знал по опыту, что гневаться бессмысленно. Его родители никогда не выходили из себя, сохраняя полнейшее хладнокровие. Стоило ему вспылить — и все, битва проиграна. Однако он не собирался выслушивать гадости про Джулиану.

— Вряд ли вам приходилось встречаться с подобными женщинами, — столь же холодно улыбнулся он и взглянул на мать. — Видите ли, Джулиана — настоящая леди.

Родители снова переглянулись. Жоффруа дружелюбно хлопнул сына по спине, а Изабелла клюнула, его в щеку накрашенными губами.

— Скажи, малыш, понравится ли мне моя невестка?

— Не знаю, матушка. Но свекровь ей наверняка не понравится, — ответил Раймонд, высвобождаясь…

Изабелла была несколько удивлена его хладнокровием, но Раймонд знал, что расслабляться нельзя. Нужно поскорее предупредить Джулиану, которая понятия не имеет, что за опасные существа ее свекор и свекровь.

— Подожди-ка, сын!

Раймонд взглянул на отца:

— Да?

— Мы приготовили тебе маленький подарок.

Должно быть, хотят подкупить, подумал он.

— В самом деле?

Жоффруа, страдальчески поморщившись, сунул ему тяжелый кошелек.

— Вот, купи себе приличную одежду. Не можешь же ты предстать перед королем в таком виде.

Раймонд кинул взгляд на свой наряд, комически развел руками и озорно спросил:

— Что, роняю честь семьи?

Жоффруа не обратил внимания на иронию.

— Да, королю это не понравилось бы. А в кошельке, между прочим, золото. — Он с грустью посмотрел на подарок. — Купи то, что тебе необходимо.

Раймонд взвесил кошелек на руке.

— Золото? — повторил он.

Как будто золотом можно стереть память о былых обидах и притеснениях.

— Я куплю Джулиане свадебный подарок, — заявил он и, не обращая внимания на возмущенные возгласы родителей, стал подниматься по приставной лестнице в рыцарский зал.

— Приставная лестница, — фыркнул Жоффруа. — Это просто нелепо.

Раймонд поднялся наверх и крепко держал лестницу, пока по ней карабкались родители. Наверху, на открытой площадке, не огороженной перилами, Раймонд внезапно угрожающе преградил им путь:

— И учтите: если обидите Джулиану — я в два счета выставлю вас за дверь.

Жоффруа поджал губы:

— Послушай, мальчик…

— Я уже не мальчик. — Раймонд смотрел отцу в лицо, которое было так похоже на его собственное. — Конечно, я не так коварен и хитер, как вы, но у меня были отличные учителя. Я сделаю то, что говорю.

Жоффруа хотел было возразить, но тут в разговор вступила Изабелла:

— Боже мой, Раймонд, разве можно!

Она грустно покачала головой, а ее супруг, уже взявший себя в руки, сказал ей:

— Наш сын прав, дорогая. Мы были плохими родителями, и нам остается лишь приветствовать ту леди, которую Раймонд избрал себе в жены.

Из этих слов Раймонд сделал вывод, что родители решили перейти от прямолинейной атаки к подрывным действиям. Будут вынюхивать, выслеживать, пакостить втихую. Ну и пусть. Он позаботится о том, чтобы с Джулианой ничего плохого не случилось, постарается все время держаться с ней рядом, а во время его отсутствия за ней присмотрят его милые ведьмы. С ледяной улыбкой Раймонд распахнул двери в зал и повел родителей по темному коридору.

— Джулиана — женщина тихая и нежная, — сказал он. — Голос ее мелодичен, улыбка светла и безмятежна.

Тут из-за закрытых дверей донесся столь яростный вопль, что Раймонд замер на месте.

— Что там такое? — поинтересовалась Изабелла.

— Должно быть, одна из моих падчериц наступила на щенка, — пожал плечами Раймонд и мстительно осведомился: — Знаете ли, матушка, что вы стали бабушкой?

Изабелла чуть не задохнулась от злости. Удар достиг цели. А Раймонд сладким голосом продолжил:

— Да, Джулиана добра и мягкосердечна. Там, где она появляется, поют птицы и расцветают цветы. — Из-за двери донесся еще один вопль, и Раймонд ускорил шаг. — А также сияет солнце…

Еще один крик — на сей раз уже явно исполненный гнева.

Раймонд перешел на бег и ворвался в зал.

Джулиана сражалась с багроволицым Феликсом. Раймонд бросился ей на выручку, но его помощь не понадобилась. Размахнувшись, Джулиана мощным ударом влепила графу затрещину, пришедшуюся как раз по кончику его вздернутого носа. Хрустнули хрящи, брызнула кровь, и Феликс с истошным воплем согнулся пополам.

Раймонд застыл на месте, не веря своим глазам, а его невеста прошипела, обращаясь к поверженному врагу:

— Еще раз тронешь меня рукой, и тебя не узнает даже собственная собака!

— Добрая и мягкосердечная? — пропела Изабелла, останавливаясь возле Раймонда.

— Нежная и покладистая? — хмыкнул Жоффруа. — Сын мой, ты, как всегда, искажаешь действительность. Надо же было изобразить эту Валькирию ангелицей!