От алкоголя и жары его порядком разморило, развезло. Сказывалась и бессонная, полная кошмаров ночь.

Галина тоже едва держалась на ногах. Эльвира обняла ее, повела к дому. Данила хотел ей помочь, но ему самому пришлось опереться о Машу, которая выпила совсем чуть-чуть. Он подумал о машине, двинулся было к ней, но Маша мотнула головой и повела его в номер.

Данила не позволял себе раскиснуть, на Машу почти не опирался. Она всего лишь помогала ему поддерживать равновесие.

Но в номере он с разгона бухнулся на диван и невнятно пробормотал:

– Я сейчас, чуть-чуть.

Ему нужно было подниматься, идти в спальню, ложиться там, но диванчик покачивался под ним так же уютно, как лодка на мягкой волне. Глаза его закрывались.

– Я в душ, – донеслось откуда-то издалека.

Он уже почти заснул, когда Маша вышла из душа, подсела к нему, нежно провела рукой по его волосам, взрыхляя их пальцами, как бороной. Данила кивнул, уложил голову ей на плечо, а она направила ее в свою грудь. Он носом уткнулся в декольте.

Грудь пышная, упругая. А ведь у Маши едва ли второй размер наберется. Да и запах какой-то неродной. Возбуждающий, но совершенно не тот.

Данила открыл глаза, кое-как оторвал голову от сочных округлостей. Ну да, конечно же, на диване, обнимая его, сидела Эльвира.

– Я здесь, – сказала Маша.

Она стояла в дверях, уже не в банном халате, а в домашнем. Волосы высушены, расчесаны, глаза накрашены. Девушка улыбалась одними губами, а глаза ее слезились от обиды. Она навела красоту, направилась к Даниле, хотела приласкать его, а застала в чужих объятиях.

– Ты же сам сказал, что со мной спать будешь, – проговорила Эльвира и лукаво улыбнулась.

– Ты просто не так все поняла.

– Да, но здесь я не просто так.

Данила озадаченно смотрел на Эльвиру. Разве он не закрывал дверь на замок? Или она разжилась запасным ключом от номера?

Маша молчала, смотрела то на Данилу, то на Эльвиру. Она далека была от истерики, но язык ее скользил по губам, смачивал их. Девушка волновалась, переживала, потому и губы у нее сохли.

Данила поднялся, приоткрыл входную дверь и выразительно посмотрел на Эльвиру.

– Ты меня выгоняешь? – с удивлением и с обидой спросила она.

– Я тебя прошу.

– Куда ты меня просишь? Ты же был у меня в номере. Там полный разгром. Некуда бедной кошечке податься.

– Здесь полно нетронутых номеров.

– Маша, а ты чего молчишь? – загадочно улыбаясь, спросила Эльвира. – Скажи что-нибудь.

Она чем-то напоминала сказочную лису, хитростью втирающуюся в доверие к петушку.

– Что сказать? – Маша смотрела на нее без восторга, но не было в ней и раздражения.

– Скажи ему, чтобы он меня не выгонял. – Эльвира кивком показала на Данилу.

– Не выгоняй, – глянув на него, проговорила Маша и пожала плечами.

– К себе возьми, – подсказала ей Эльвира.

– Это уж как он сам решит, – заявила Маша. – Я ведь ему не начальница и не жена.

– А давай поиграем. Ты будешь женой, а я начальницей. Вдвоем мы с ним быстро управимся! – Эльвира возбужденно потерла ладоши, предвкушая взрыв порочного наслаждения.

– Сказать тебе, кто ты? – не вытерпел Данила.

– Кто? – Эльвира повернулась к нему, приложила пальцы к декольте, как будто тельняшку на груди рвать собралась.

– Ведешь себя как последняя… – На последнем слове Данила взял паузу, предоставляя Эльвире возможность самой закончить фразу и наконец-то заткнуться.

Но Эльвира не унималась.

– Ну-ну, продолжай!

– Шлюха ты! – не громко, но хлестко сказал он.

– Данила! – Маша покачала головой, возмущенно глянула на него.

Это не было притворством. Она действительно готова была защищать Эльвиру.

– Да ведь эта поганка издевается над нами! Ты что, не видишь?

– Я не издеваюсь, – с обидой в голосе сказала Эльвира и поднялась. – Просто у меня хорошее настроение. А ты зануда! – Она подошла к Маше с нежной улыбкой, остановилась, обняла ее рукой за талию, поцеловала в щеку, подмигнула и тронула пальцем за кончик носа. – Славная ты девочка! Извини, если я тебя обидела!

К двери Эльвира шла, не глядя на Данилу. Но с каждым шагом амплитуда качания в бедрах увеличивалась. В проходе она с силой двинула задницей, но только для того, чтобы как следует толкнуть Данилу.

Эльвира сделала это, прошла мимо и, не оборачиваясь, показала ему средний палец.

– И тебе такого же маленького! – сказал он и хмыкнул.

Эльвира подняла правую руку, крепко сжала кулак и ударила левой ладонью по внешней стороне локтевого сгиба.

Данила спокойно закрыл за ней дверь и выразительно посмотрел на Машу.

– Скажи что-нибудь, – передразнивая Эльвиру, проговорил он.

– Если хочешь, можешь ее догнать. – Девушка из кожи вон лезла, старалась казаться спокойной. – Она тебе не откажет.

Да, это было бы занятно. Догнать Эльвиру, закрыться с ней в свободном номере, содрать платье, поставить в позу. Не будь в его жизни Маши, он так и поступил бы. Причем в полное свое удовольствие.

– А ты уйдешь.

– А я уйду, – подтвердила Маша.

– Я не хочу, чтобы ты уходила.

Он приблизился к ней, взял за руку.

– Тогда останься со мной. – Взгляд Маши затуманился в ожидании поцелуя.

Данила развязал поясок, развел в стороны полы халата. От прилива жарких чувств у него захватило дух. Горячая волна ударила ему в голову, с легким шипением превратила в дым обрывочные воспоминания об Эльвире. Не нужен ему никто, когда с ним Маша.

Машина Кислова была найдена в центре города.

Из дома Таисии Дымов отправился в офис к беглецу, хорошенько встряхнул заместителей и секретаршу, выяснил номер компании, охранявшей пропавший автомобиль, позвонил туда, пригрозил и установил его местоположение через спутниковую сигнализацию. Лопатников отправил на место группу. Машина стояла брошенная. Кислов забрал из нее ключи и документы, оставил только телефон, по которому его можно было вычислить.

Все это Дымов узнал от Лопатникова. Сам он оставался в офисе. Нужно было дожать подчиненных Кислова, что уже представлялось ему делом практически безнадежным. Ситуация у Кислова сложилась, мягко говоря, неважная, но люди его боялись, круговая порука была достаточно крепка.

Заместитель Кислова толком не сказал ничего, финансовый директор вообще сослался на острую зубную боль и уехал, якобы к врачу. Но Дымов не сдавался. Он взялся за секретаршу в надежде запутать ее, разговорить.