Перчик – Наталья Литте (а это была действительно она) зашла в ординаторскую и плотно закрыла за собой дверь.

Бородатый доктор – тот самый, с которым Катя разговаривала здесь, в приемном покое, – что-то писал за столом. На его столе тоже горела лампа, в открытое окно заглядывала с улицы ночь.

– Наташа?

– Мне повестка пришла, в прокуратуру вызывают завтра, – она прислонилась к двери.

– Так и должно быть. Кофе горячего хочешь?

– Ты по ночам тут кофе пьешь?

– Иначе засну на дежурстве. Сама знаешь, что со сном у меня все в порядке, – бородатый доктор Денис Михайлович смотрел на сестру. – Ее сюда привезли сегодня.

– Кого?

Он взял со стола тоненькую, в три листа, медицинскую карту и протянул сестре. Та отлепилась от двери и подошла – какой-то развинченной неуверенной походкой, какой порой ходят либо смертельно уставшие, либо больные люди. Она читала «шапку» карты, где указываются имя, фамилия, год рождения, адрес. А бородатый доктор Денис Михайлович смотрел на нее. Свет лампы падал на стол, на бумаги, оставляя их обоих в тени.

– Где она сейчас? – хрипло спросила Перчик.

– Пока в реанимации – сутки, а потом переведем.

– Ты переведешь.

Эта фраза прозвучала странно – и вопрос, и одновременно просьба, нет, почти приказ.

– Да, конечно.

– У тебя найдется что-нибудь выпить, кроме кофе? – Наталья Литте села напротив брата, аккуратно вернула листки в стопку таких же листков на углу стола.

– Ничего не хочешь мне сказать, Наташа?

– А ты... ты что мне скажешь?

– Могильщика убили сегодня днем. Там все было оцеплено.

Пауза...

– Я очень тебя люблю, кроме тебя, Наташа, у меня никого больше нет.

Его невнятное бормотание смазало смысл и пафос фразы, он произнес все это себе под нос скороговоркой, наклоняясь к нижнему ящику стола и извлекая оттуда бутылку коньяка – презент от очередного больного.

Когда он распрямился уже с бутылкой в руках, он увидел, что сестра его облокотилась на стол, спрятав лицо свое в стянутую с головы бейсболку.

– Хочешь, завтра вместе поедем в прокуратуру? – спросил он.

И не получил ответа.

* * *

В тот вечер Катя вернулась в Москву, поставила машину в гараж, не обращая внимания на то, во что превратился салон после перевозки раненой. Подружка Анфиса укатила в Питер фотографировать, обещав вернуться через три дня, поэтому ей еще предстояло увидеть непоправимый (или поправимый?) ущерб обивке.

Спала Катя как убитая и не видела снов. А наутро, придя на работу в главк, первым делом спустилась в архив, где хранились старые уголовные дела.

Кассета Полины Каротеевой лежала в ее сумке в кабинете.

Колодец... он существовал.

Или все то лишь пригрезилось ночью?

Оставалось еще кое-что – уголовное дело, по которому Валентин Гаврилов и Платон Ковнацкий проходили свидетелями.

И дело Катя решила найти не откладывая. Огромный архив всегда поражал ее размерами. За сколько же лет тут хранятся дела? Коробки, коробки на стеллажах. Банк данных архива – общий с Петровкой, 38 и с выходом на центральный архив МВД. Так что если уголовное дело не обнаружится здесь, то его найдут в других архивах с помощью современной компьютерной программы.

Но именно в этом и оказался подвох!

– Здравствуйте, мне надо найти одно уголовное дело, правда, я не знаю, какого оно года, и что это было за преступление, тоже не знаю, – обратилась Катя к сотруднику архива.

– Ничего страшного, сейчас проверим по базе. Имя и фамилия обвиняемого или обвиняемых?

Катя покачала головой – неизвестно.

– Ну хорошо, фамилия потерпевшего или потерпевшей.

Тоже неизвестно, хотя... там, в больнице, Полина сказала, что в колодце была она... Это ее первой прикончило чудовище... в своем сочинении она видела себя жертвой, а значит...

– Полина Каротеева.

Заработала программа поиска.

– Нет совпадений, уголовного дела с такими данными потерпевшей нет. Тут вот выданы другие фамилии: Короткова, Коробова... Коринкина... Косолапова...

Мимо... А вроде бы все логично – описала себя как жертву, значит, сама подверглась нападению или насилию, а эти двое, Гаврилов и Ковнацкий, были свидетелями...

– Я знаю фамилии свидетелей по делу: Валентин Гаврилов и Платон Ковнацкий, – сказала Катя.

– Нет, с такими данными программа поиска не сработает, нужны фамилии обвиняемых или потерпевших.

– Ну хорошо, попробуйте эти фамилии как фамилии обвиняемых.

Компьютер заработал.

«Ковнацкий мог солгать своему другу Гермесу, – подумала Катя. – То, что он или Гаврилов проходили не как свидетели, а как обвиняемые, вполне возможно. Но тогда бы у них имелись судимости и наши сразу бы это узнали... Ну а если дело до суда не дошло и было прекращено за отсутствием доказательств вины? Все равно осталась бы пометка в банке данных «привлекался»... А с такой пометкой... Гаврилов был вхож в правительственную администрацию, ему губернаторский пост прочили... нет, там, наверху, такие вещи проверяют».

– Нет результатов. Опять только похожие фамилии, – сказал сотрудник архива, – есть еще варианты?

– Проверьте их как потерпевших, – попросила Катя.

А что там говорил дядя Чалова, адвокат? Ведь именно он первый упомянул об уголовном деле... что-то о гавриловском малодушии, кажется... и о том, что его «активно двигали»...

– Увы, коллега, ничем не могу вам помочь. У вас все ко мне?

Катя посмотрела на сотрудника архива. Итак, все мимо цели, все поисковые запросы. Если только еще один... Пусть в своей писанине и декламации Каротеева и представила себя жертвой монстра, но это... это лишь ход, игра воображения, а на самом деле...

– Запросите, пожалуйста, «Полина Каротеева» как данные на обвиняемую.

Запрос ввели в компьютер. Катя ждала.

– Результат все тот же – нулевой, – сотрудник архива развел руками. – Вам, коллега, необходимо уточнить информацию.

Это верно, подумала Катя. Она отправилась к себе в пресс-центр и начала заниматься своими обычными делами, текучкой. Но мысли ее...

Колодец... он существовал...

А программа поиска данных в архиве в их случае оказалась бесполезной. Ну отчего, когда хочешь узнать все быстро, ничего не получается? Наконец Катя не выдержала, позвонила следователю Чалову.

– Екатерина, добрый день, – поздоровался тот. – Как успехи?

– Я нашла ту кассету, вам надо ее тоже послушать, Валерий Викентьевич. И потом я попыталась навести справки в нашем архиве по тому уголовному делу... неизвестному... и ничего не нашла на них, – и Катя рассказала Чалову про все поисковые запросы.