Через несколько минут мост через канал был захвачен. Позин немедленно двинул туда одну команду для его подрыва, а вторую (в качестве резерва) расположил за высокой насыпью шоссе, примерно в полукилометре от моста.

Первую команду подрывников возглавил старшина П. Мосин. Каждый сапер нес за плечами вещевой мешок, до отказа набитый взрывчатым веществом. Саперы горели желанием отлично выполнить поставленную им боевую задачу. Укрываясь от огня противника в складках местности и за насыпью, идущей к мосту, они решительно двинулись вперед. Открытый 500-метровый участок преодолели ползком, по-пластунски, затем короткими перебежками достигли моста и скрылись за высоким бетонным устоем. Мы с полковником Позиным внимательно наблюдали за ними. Через четверть часа послышался первый взрыв. Но мост еще стоял. Вскоре последовал второй взрыв, затем третий, а мост по-прежнему оставался целым. Мы не на шутку заволновались, не понимая, в чем дело. Прочность моста, как выяснилось несколько позже, объяснялась просто: отдельные его узлы взрывались огневым способом последовательно (каждый из четырех зарядов состоял из 40 кг взрывчатки[300] – Прим. автора). Наконец раздался четвертый взрыв, и мост рухнул в канал, а противоположный конец его высоко поднялся вверх. Фашисты открыли бешеный огонь, однако саперы, прикрываясь высокой насыпью, благополучно отошли в ближайшее укрытие, за изгиб шоссе. Задача была выполнена. Да еще как! Днем, на глазах у врага, под сильным огнем подрывники взорвали мост! [301].

Наша атака началась в 6.00 и то, что мост был захвачен через «несколько минут» – большое преувеличение. Взрывали днем, т. е. минимум через пару-тройку часов. В это время с Перемиловских высот мост виден как на ладони, однако еще в одной книге, посвященной действиям саперов, мы читаем: «…но не было ясно, удалось ли его взорвать, так как саперы, которые должны были разрушить мост, не вернулись. Возникла необходимость выяснить обстановку. В разведку пошла группа из трех человек во главе с лейтенантом госбезопасности Михаилом Бреусовым, одним из авторитетных командиров 2-го полка… Выяснили, что саперы ценою жизни выполнили свой долг»[302].

Видимо, необходимо прислушаться к этому свидетельству, поскольку немцы указывают[303]в качестве времени повторного взрыва моста (первым они считали тот, который произвели сами) 20.00.

Летчики, бомбившие переправы под Яхромой. Штурман С.П. Чугуев и командир экипажа П.П. Глазков.

В книге Шапошникова этот эпизод описан совсем коротко.

«Нашими частями были предприняты попытки взорвать Яхромский мост и не допустить отхода противника на западный берег, но эти попытки успеха не имели.

Только после того, как противник был отброшен в Яхрому, мост был взорван. Но через два дня войска 1-й ударной армии, перейдя в наступление 1 декабря, затратили значительное время и средства на форсирование канала»[304].

Кроме этого сообщения о попытках уничтожить мост до отхода противника ничего неизвестно и вряд ли они действительно предпринимались. В труде Генерального штаба явно сквозит недовольство фактом взрыва моста не перед наступающим (или отступающим) противником, а за его спиной, но это были сетования задним числом. В тот момент не хотели рисковать и в Ставке, о чем говорит судьба других мостов через канал в этом районе. В. И. Кузнецов подтверждает, что по ее приказу был взорван не только мост у Яхромы, но и железнодорожный мост южнее города[305]. Это же подтверждают и архивные документы: «27–28 ноября, гарнизон железнодорожного моста через канал Москва-Волга 56 клм во главе с начальником гарнизона старшим лейтенантом Прохоровым и политруком Кокуткиным в течение 12 часов обороняли объект и только по получении приказа командующего Армией на взрыв моста и отход, гарнизон оставил охраняемый объект и отошел на соседний гарнизон 21 клм (железнодорожный мост в Хлебникове – Прим. автора)»[306].

Непосредственным поводом для произведения взрыва стало появление немецких танкеток неподалеку от моста. Это же событие стало роковым для сооружений шлюза № 4, который расположен в нескольких сотнях метрах южнее. Находившийся там начальник Комсомольского гидроузла Иван Денисович Мусиенко имел пакет с секретным приказом на случай подобных обстоятельств. «Я вскрыл пакет, там был приказ за подписью Сталина: «Взорвать объект и доложить о выполнении». Я дал команду взрывать…»[307].

Но существует еще одна версия уничтожения железнодорожного моста. По свидетельству ветерана 3-го Гвардейского Краснознаменного Смоленско-Берлинского полка АДД Г.Б. Удинцева 29 ноября железнодорожный мост был разрушен летчиками дальнебомбардировочной авиации П.П. Глазковым (командир экипажа) и С.П. Чугуевым (штурман). Собственно вылетов было два. Первый оказался неудачным. Но из-за погодных условий ни экипажу Глазкова, ни другим, выйти на эту цель не удалось и пришлось бомбить запасную. «Но Ставка повторила приказ: уничтожить Яхромский мост любой ценой – вплоть до тарана. Погибнуть самим, но лишить немцев танковой переправы!»[308]. На этот раз цель найти удалось, но точно выйти на нее для бомбометания никак не удавалось. Горючие было на исходе и летчики готовы были идти на таран. Только на одиннадцатом заходе все получилось как надо, бомбы были сброшены и разрушили одну из опор моста. Был сделан еще один заход с успешным бомбометанием и контрольный облет моста, во время которого экипаж убедился, что цель поражена. Затем на остатках горючего самолет успешно вернулся на аэродром. Однако сохранился фотоснимок разрушенного железнодорожного моста. На нем четко видно, что взорваны опоры на обоих берегах канала. Поскольку летчики утверждают, что поразили только одну, понятно, что верна версия взрыва моста саперами.

Тем не менее, сам факт вылета имел место. Только объектом авиаудара стал не железнодорожный мост. Подполковник Глазков Павел Петрович 30 июля 1942 был представлен к ордену