– Вот именно! Я вижу его почти каждый вечер! И ладно, если бы он выпивал кружечку пива и шел домой к жене и сыну. Так нет, сидит и сидит часами. А когда я забегаю проведать Ники, то часто застаю ее в слезах, Чарли, ведь она день-деньской одна с ребенком. Она думает, что муж ее разлюбил – сама мне об этом говорила. У нас, у кошек, все по-другому. Наши кошки знают, что останутся одни с котятами, потому что коты уходят охотиться и… э-э-э…

– …и развлекаться. Я все об этом знаю, Оливер, так что можешь не стесняться в выражениях. Я уже большой, говорю же тебе. Я долго жил среди бродячих котов, а они всю жизнь только и делают, что воруют еду да развлекаются с кошками.

– В самом деле? – мне показалось, что Оливера немного смутили мои слова.

– Ну да. Вот я расскажу тебе…

– С удовольствием послушаю, Чарли, но позже. А сейчас я ни о чем думать не могу, кроме Ники. Похоже, только мне и удается ее утешить.

– Ах вот как. Ну ладно… – Признаюсь, я немного обиделся. А меня-то кто утешит? Ведь у меня болят и лапа, и глаз! И меня, между прочим, держали взаперти! – Иди, развлекай ее. Обо мне не беспокойся.

– Не дуйся, я же вернусь, честное слово! Пообещай, что будешь разумным котенком… Прости, котом! И больше не станешь хныкать из-за воротника или пытаться выбраться из дома. Я так хочу, чтобы ты скорее поправился!

И мы оба сдержали обещание. Я взял себя в лапы и смирился с жесткими ограничениями. Я твердил себе, что это временные лишения и скоро ветеринар вернет мне свободу. Оливер тоже не подвел – на следующий же день пришел навестить меня.

– Что нового у Ники? – спросил я, но Олли только покачал головой и грустно сказал, что там все без перемен.

– Каждый вечер я кручусь рядом с Дэниелом, мяукаю, пытаюсь уговорить его пойти домой. Но он тупица какой-то – цедит свое пиво и заявляет, что я, видите ли, просто к нему ласкаюсь. Знаешь, я подумываю поговорить с Тэбби. Однажды в трудной ситуации он помог мне найти общий язык с человеком. Но старик Тэбби и сам тот еще упрямец!

– Ну, удачи тебе, – сказал я. Уж я-то знаю, каков мой папаша – он не из тех, с кем легко договориться. И почему-то я совсем не удивился, когда Олли снова и снова говорил, что не может его разыскать.

– Видно, отправился куда-то проветриться, – предположил я. – Рано или поздно вернется.

– Знаю. Я не о Тэбби беспокоюсь, он отлично сам о себе позаботится. Просто я надеялся получить совет того о том, как вести себя с Дэниелом.

Вдруг я почувствовал волнение – такое сильное, что на миг даже забыл о своем воротнике. Я вскочил и чуть не задел им Оливера.

– Не нужен нам Тэбби, – мяукнул я. – Я сам тебе помогу!

– Ты? – удивился Оливер. – Но ты же еще…

– Только не вздумай говорить, что я еще котенок. Эх, знал бы ты, через что мне недавно пришлось пройти…

– Прости, Чарли, я понимаю, что тебя распирает от желания поделиться своей историей. Вижу, что не оправдываю твоих ожиданий – плохой из меня собеседник. Но ты же знаешь, я очень переживаю за своих людей.

– Знаю, конечно. Просто я пытаюсь сказать тебе, что ты имеешь дело не с малявкой, а с храбрым и находчивым котом. К тому же ты столько раз помогал мне, пока я рос, так позволь теперь и мне помочь тебе. И не нужно будет гоняться за моим безответственным папашей.

Оливер задумчиво мурлыкнул.

– Это было бы замечательно, и я ценю твое предложение. Но не все так просто… Начать с того, что ты пока не выходишь из дому. А если бы и мог, то мало на что способен с этой штукой на шее.

– Так подожди еще несколько дней! Что за спешка? Он же все равно каждый вечер сидит в пабе…

– Думаю, ты прав. – Оливер поднялся и озабоченно распушил хвост. – Вот только очень уж грустно смотреть, как мучается Ники.

Мой друг снова взглянул на меня и добавил:

– Признаюсь, мне и в самом деле трудно привыкнуть к тому, что ты уже взрослый. И потом, ты ведь еще не окончательно выздоровел и окреп. Уверен, что справишься, если мы решим что-то предпринять?

Клянусь валерьянкой! В это лето я скитался по чужому городу, помог двум детям, попавшим в беду, подвергся жестокому нападению бродячих котов, потом сам напал на их главаря, и тот не просто признал поражение, но и принял меня в шайку.

Я научился жить на улицах, добывал пропитание, спал где попало и, наконец, спас старушку от свирепых чаек!

А Оливер спрашивает, не расклеюсь ли я от того, что немного поговорю с дружески настроенным человеком?

– Надеюсь, я справлюсь, – сухо сказал я и хотел гордо вскинуть голову, но из-за дурацкого воротника чуть не упал.

– Да, думаю, я должен принять то обстоятельство, что ты больше не малыш, – продолжал Оливер. – Хорошо. Уверен, пройдет совсем немного времени, и тебя снова отвезут к ветеринару. Так что давай договоримся – как только ты опять сможешь выходить на улицу, приходи вечером и помяукай под окном паба. Дэниел наверняка будет там. Ты пойдешь со мной и будешь делать то, что я скажу.

– Отлично, – как вы, наверное, и сами догадались, покровительственный тон Оливера слегка меня обидел. – Но когда же ты послушаешь, что со мной…

– Да, да, я внимательно тебя выслушаю, Чарли, не волнуйся! Но сначала разберемся с этой проблемой, хорошо?

С этими словами он помяукал Лоре, чтобы она открыла ему дверцу, махнул на прощание хвостом и был таков.

В тот день, когда ветеринар наконец снял с меня ошейник, я чуть не запрыгал от радости прямо у него на столе. Я чувствовал себя легким, свободным и резвым, как… ну, пожалуй, как маленький котенок.

– Похоже, с прошлой недели он немного приободрился, – сказал ветеринар, и Лора рассмеялась.

– Бедный Чарли, он так огорчался, что его не пускали на улицу. К счастью, к нам заходил его друг Оливер, он составлял Чарли компанию.

– Оливер, кот из паба? Очень необычный кот, правда? Он как будто понимает людей, а теперь оказывается, что он еще и дружит с другим котом! Это большая редкость.

– Ничего подобного! – замяукал я. – Это вам, людям, такое кажется необычным, потому что вы не понимаете нас! На самом деле кошки часто дружат между собой.

Но, разумеется, ни один ветеринар даже не пытался выучить кошачий язык, а ведь это должно быть частью их работы! Так что и этот врач не обратил на мои слова никакого внимания и занялся осмотром моей лапы и глаза, да еще запихнул отвратительную холодную трубку в деликатную часть моего тела, чтобы измерить температуру.

– Что ж, рад сообщить, что ваш любимец идет на поправку, – сказал он наконец. – Лапа почти зажила, глаз стал чище, и, похоже, Чарли начал прибавлять в весе. Думаю, теперь ему можно выходить на улицу и вообще вернуться к нормальной жизни. Если вас что-то еще будет беспокоить, привозите его ко мне.