— Пошли!

Дорога до сельского кладбища заняла где-то около получаса. Оно было довольно большим для деревенского, в особенности если учитывать, что все окрестные деревни теперь стоят почти пустые. Правда, хоронить тут начали еще до Октябрьской революции. Абориген также поведал нам, что несколько дачников, которые в этих местах бывают только в летнее время, привозили хоронить своих родственников — здесь гораздо дешевле, чем в Петербурге. Ходят на кладбище летом, летом же они здесь, так почему бы не привезти? Подобным извозом подрабатывают водители маршруток, прибывшие на заработки из бывших республик Советского Союза.

На могиле Ильи стоял гранитный памятник, правда, несколько косовато установленный. Абориген сообщил, что «плиту» Андрюха, друг Илюхи, притащил «из города», и они втроем — Андрюха, Петрович и наш новый знакомый — установили ее сами «уж как смогли». А потом помянули раба Божьего тем, что Андрюха, опять же, привез из города.

— А где тут контора? — спросила я.

Абориген моего вопроса не понял. После нескольких уточняющих выяснилось, что на кладбище никаких работников нет и отродясь не было. В советские времена отход в мир иной оформлялся в сельсовете, как, впрочем, и рождение на свет, и вступление в законный брак. Только разводы не оформляли. Они тогда не приветствовались, случаи были единичные, и абориген помнил только один случай развода, про который ему еще мамка рассказывала. Жена законная мужику одиннадцать лет родить не могла, а любовница, новая «учителка», быстренько осчастливила его сыном. Разводиться мужчина ездил куда-то в другое место.

Но нас интересовал Илья, а не бывшие жители деревни и соседних населенных пунктов.

Как и следовало ожидать, смерть Ильи Сергеева никто не регистрировал. Оставшиеся от него вещи продали абориген с Петровичем — то, что можно было продать.

— А кому их можно было продать? — поинтересовалась Ира.

Оказалось, гастарбайтерам, которые время от времени селятся в этих краях в заброшенных домах.

— А здесь есть для них работа? — удивилась я.

— Не, — покачал головой абориген. — Нет тут работы. Ни для кого. Даже летом дачники сами справляются. Не строится тут никто. А гастарбайтеры здесь отсиживаются, если в городе накуролесят. Поживут и уезжают. Или беглые.

— Беглые гастарбайтеры или наши? — уточнила Ира.

— Гастарбайтеры. Они из спецприемников бегут, или как там эти места называют, в которые их помещают перед принудительной отправкой на родину. А они не хотят на родину. Им деньги надо зарабатывать и семьи кормить, а там работы нет. И если вышлют, въезд на несколько лет закрывают. Они сбегают — те, кто может, конечно, отсиживаются вот в таких деревнях, где нет никакой власти, а им в это время новые документы выправляют. Дорого, конечно, получается. И пока они тут отсиживаются, ничего не капает. Но что поделаешь?

Я спросила, часто ли приезжал Андрей. К сожалению, абориген ничего конкретного по этому поводу сказать не мог — просто не помнил. В последний раз Елизаров был здесь, когда они устанавливали плиту.

— А что ему тут делать-то? — удивленно посмотрел на меня мужчина.

И в самом деле. Деньги и украденные у женщин драгоценности в доме друга Ильи Сергеева Андрюша точно хранить бы не стал. Он представлял, какой контингент бродит тут по округе.

Интересно, где он все-таки жил в Петербурге? Я сомневалась, что удастся найти это место. Наверное, снимал жилье. Хозяева, поняв, что жилец исчез, сдадут свои квадратные метры кому-то еще, а оставшееся от Андрюши возьмут в счет долга. Наверняка они сдают жилье без оформления, а светиться в «органах» никому лишний раз не хочется. Пропал и пропал жилец. И сколько таких людей пропадает… И никому до них нет дела.

В мое следующее дежурство к нам в отделение привезли «покойника». То есть, к счастью, привезли живого, но порезанного типа, пострадавшего в свое время от пирамиды «Анастасия». Во время празднования несостоявшегося бракосочетания моего сына с той самой Анастасией, в честь которой пирамида была названа, он изображал покойника, лежа в гробу.

Не зря многие актеры не хотят играть героев, которые по сюжету должны погибнуть или как-то серьезно пострадать. Также многие не любят играть ведьм, колдунов и любую нечистую силу. Примеров трагических последствий таких ролей масса.

Большинство знает Игоря Талькова, трагически погибшего в расцвете сил, только как певца и музыканта. Но за свои тридцать четыре года он также успел поучаствовать в создании пяти художественных фильмов. В трех он выступал в качестве композитора и исполнителя, в двух у него были роли. В фильме «За последней чертой» он сыграл одного из главных героев, рэкетира, главаря банды. Там героя Талькова убивает главный положительный герой. Проходит всего два месяца, и от выстрела в реальной жизни погибает сам Тальков. Пуля, как и в фильме, попадает ему в сердце.

Другой пример — Леонид Быков. Его последний фильм — «Аты-баты, шли солдаты». В нем он был не только режиссером, но и сыграл ефрейтора Святкина, который погибает под немецким танком. Через некоторое время Быков погиб в автокатастрофе, причем с участием гусениц, хотя и не танковых! Быков возвращался с дачи и пошел на обгон трактора. Широкие гусеницы почти задели его машину, и Быков был вынужден резко вывернуть на встречную полосу. По ней несся грузовик, избежать столкновения с которым замечательному артисту не удалось. Леониду Быкову было всего пятьдесят лет.

В своем предпоследнем фильме «Время желаний» герой еще одного замечательного артиста, Анатолия Папанова, не выдерживает стресса и умирает от сердечного приступа. Диагноз у Папанова был такой же, как и у его героя. Правда, Папанов снялся еще в одном фильме, но его роль озвучивал уже другой человек. А ведь Папанов прошел войну, был ранен, контужен.

Можно привести еще много таких примеров. Я их привела «покойнику», когда он отошел от наркоза и был в состоянии меня слушать.

— Так эта примета срабатывает только в случае хороших людей! — воскликнул пациент.

— Что вы имеете в виду? — не поняла я. — Хороший Тальков играл плохого парня? Папанов играл чиновника, женившегося на весьма предприимчивой особе? Или вы о себе?

— Мы этого мерзавца хоронили как французский маркиз свою бабу, а ничего не получилось!

— Вы о чем?!

И мой очередной пациент рассказал весьма занимательную историю о том, как пострадавшие вкладчики пытались наказать пирамидостроителя, отца Насти — Валентина Петрова.

В группе обманутых вкладчиков нашлась женщина-историк, занимавшаяся историей Франции, а также немало дам, хотя бы раз в жизни посещавших гадалок и экстрасенсов, обещающих решение всех проблем. Правда, на Валентина Петрова никакая магия не подействовала, но дамы решили, что на него работают более сильные колдуны, которые обеспечили ему соответствующую защиту. И эту защиту не смогли пробить те колдуны, к которым обращались дамы. Я подумала, что такую версию мог подсказать как раз кто-то из тех, к кому обманутые вкладчики обращались — чтобы не требовали свои деньги назад с колдунов и не писали на них заявления в полицию. Вероятно, колдуны не планировали сниматься с насиженных мест.