— Что ты так смотришь, господин?

Он легко махнул рукой:

— Прости, госпожа. Я веду себя как неотесанный грубиян. Но не позволишь ли мне побыть таковым еще чуть-чуть?

Она слегка наклонила голову. Однако во взгляде собеседника не было ничего, кроме искреннего подтверждения комплимента.

— Мужчина, который в состоянии так смотреть на женщину, не может быть неотесанным грубияном, — тихо сказала она, чуть покраснев. — Я в этом уверена.

После полосы неудач, среди громоздящихся хлопот и неприятностей, наконец сразу два дела пошли так, как ему и хотелось. Купец отдал деньги. Порученное задание было выполнено. Раладан расслабился, у него было хорошее, очень хорошее настроение. Он находил странное удовольствие в разговоре с этой женщиной, — может быть, потому, что язык, на котором они общались, столь отличался от того, с которым ему приходилось ежедневно иметь дело в течение многих лет? Она была в самом деле умна… Он знал, что многие из тех, кто вращается в высших кругах, не могут сделать простейшего комплимента без того, чтобы тут же не показаться чересчур инфантильными. Одного лишь воспитания было мало. Нужен был еще ум. А им она обладала. В этом провинциальном доме, в комнате с балдахином, огромным, как Просторы, сама она провинциалкой отнюдь не казалась… Распутница из островного городка.

Внезапно он ощутил укол беспокойства. Он чуть поклонился, выражая ей свою благодарность и признательность, но хорошее, почти беззаботное настроение улетучилось без следа.

Он снова посмотрел на нее и, встретившись с ее взглядом, внезапно понял, что оба они думают об одном и том же…

Они молча смотрели друг на друга.

— Все это лишь игра, — наконец сказала она.

Он кивнул, засунув ладони за пояс.

— Иногда я даже не знаю, чего я хочу: тебя, таинственного человека из благородного рода или просто… денег.

Раладан достал звенящий мешочек. Вместе с тем, что он дал ей раньше, сто пятьдесят золотых.

Она бросила мешочек на ложе. Он посмотрел на ее золотистую косу и мысленно выругался. Ради всех морей мира, кто из известных ему провинциалок отважился бы носить косу, словно какая-то крестьянка? Сотни причесок, модных и нет, удачных и нет, подходящих и нет… но коса никогда!

— Кто ты, Алида? — невольно вырвалось у него.

Она подошла к канделябру, дотронулась до тяжелого мокрого плаща.

— Если я скажу… ты сделаешь то же самое?

Он покачал головой.

Она повторила его жест.

— В таком случае я просто шлюха, Раладан.

Он отступил на полшага, услышав собственное имя.

— Что ж, не столь уж ты и умен, как тебе кажется… пират. Но все же давай поговорим. Кто на самом деле та девушка? И что с тем сокровищем?

Он медленно двинулся к ней.

— Не подходи, — предупредила она. — Погибнешь, прежде чем успеешь что-либо сообразить… В этой комнате есть свои сюрпризы, Раладан.

Он оглянулся, поняв все в одно мгновение.

— Именно. Портьеры, — спокойно подтвердила она.

— Сколько за ними народу? Четверо? Этого может оказаться мало, язвительно заметил он.

— Хватило бы и одного с арбалетом. Будь благоразумен.

— Откуда ты знаешь? О сокровище и о девушке?

— Не догадываешься? Нет, я и в самом деле думала, ты умнее… Убить за сто пятьдесят золотых, конечно, хорошо, но еще лучше — выяснить, за что столько платят. Эти люди живы, Раладан. Но… все они у меня в руках. Слышишь? Все.

Он вздрогнул, потрясенный внезапной мыслью. Она кивнула:

— Капитан тоже.

Он молча смотрел на нее.

— Подумай, что произойдет, если эти люди получат свободу, зная о тебе. Это Агары, здесь негде спрятаться. И бежать отсюда тоже не удастся. Думаешь, Морская Стража позволит тебе зимой сесть на корабль и уплыть?

Он чуть покачал головой:

— Вот женщина, которой стоит обладать… И почему я тогда не лег с тобой в постель? Ведь я честно заплатил. И, ради всех морей, мне самому хотелось!

— Стоило. В самом деле стоило.

Они снова посмотрели друг на друга.

— Думаю, мы договоримся.

За окном завывал ветер.

— Люблю золото, — сказала она. — Это сокровище… на самом деле существует?

— Нет. Откуда? Алида, ведь Демон был сапожником, обычным бедным сапожником… Ну спрятал пару медяков, но целое сокровище?

Она со смехом ударила его в грудь.

— Издеваешься? Умеешь шутить, морской жеребец!

— Я много чего умею.

— Гм… кое с чем я уже познакомилась…

Она медленно водила пальцем вдоль его руки.

— Как камень, — задумчиво прошептала она. — Я повидала немало голых мужчин… Бывали и покрупнее… Но ты невысокий, а твои руки… живот… как камень. Каким чудом ты меня не раздавил?

— Это чудо — за портьерой… Кстати, он все еще там стоит?

Она рассмеялась:

— Он не рассуждает. Это пес, дорогой. Убийца. Он бы тебя в клочья разорвал.

— Большой?

Она приподнялась на локте.

— Убийца, — повторила она. — Не слышал? Не может быть, чтобы ты не слышал!

Он слышал. Что-то подобное он и подозревал.

— Басог? Пес-медведь?

Она покачала головой:

— Нет, басоги — с Черного Побережья, только Посланники их держат. Это убийца, ахал, рожденный в Дурном Краю, как и басог. В самом деле не слышал? Пес без души, созданный, чтобы повиноваться. Если прикажешь ему лежать, он будет лежать. До самой смерти. Позволит даже сжечь себя живьем.

— Он уже кого-нибудь загрыз?

— Почему ты спрашиваешь? — Она недоверчиво посмотрела на него. Почему?

Он покачал головой.

— Когда-нибудь, — сказал он, — какая-нибудь пьяная тварь придушит тебя подушкой всего за два или три золотых. Здесь, в этой постели. Прямо под носом у твоего ахала.

Естественно, он ей не верил.

Что, собственно, крылось за этим необычным договором? Ведь она прекрасно знала, что может держать его в руках до конца осени, не дольше. Потом будет уже все равно, пусть даже по всем Агарам разойдется весть о том, что лоцман Раладан жив или же мертв; когда они уйдут в море, она ничего не сможет поделать.

«Значит… ей придется меня убить, — думал Раладан. — Но, во имя Шерни, ведь она знает, что и я это знаю… Что за этим кроется?»

Дождь и ветер снова усилились, лоцман плотнее закутался в плащ. Он посмотрел на небо. Что ж, похоже, у него будет время разгадать эту загадку… Проклятая погода!