Раладана осенило. Повинуясь внезапному порыву, он потянулся к мешочку на поясе.

— Там, — сказал он, отсыпая горсть серебра и кладя монеты на стол. Там, друг. Пей, ешь. Если и в самом деле там, получишь еще столько же.

Лицо Бедана прояснилось:

— Отличный ты парень, братец!

Раладан махнул рукой и почти выбежал из таверны. Лишь на улице он несколько пришел в себя. Нужно было действовать спокойно.

Место, конечно, было превосходное. Кладбище. Раз он мог там спрятать драгоценности — можно было держать там и пленников. Он видел там не один внушительных размеров склеп. Даже зов о помощи мало чем мог помочь: жители Ахелии избегали этого места, пользовавшегося дурной славой, а если еще из склепов начали бы раздаваться вопли… Прекрасное место. Естественно, не единственное — его ожидания могли и не оправдаться. Однако он сильно сомневался, чтобы пять человек, в том числе капитана Морской Стражи, держали в каком-нибудь доме. Что бы произошло, сумей они вырваться на свободу? Дом тотчас же заняли бы солдаты, а урядники Трибунала допросили бы всех. Потянув за ниточки, распутали бы и весь клубок… Маловероятно, чтобы Алида не считалась и с такой возможностью.

Сначала Раладан пошел «к себе», уже привыкнув считать снятую комнату своим домом. Он заказал сытный ужин, поел, потом как следует выспался. Было уже за полночь, когда он покинул таверну. Через плечо у него был переброшен моток веревки, прикрытый плащом. В это время городские ворота были уже закрыты, так что веревка могла пригодиться, — впрочем, возможно, не только для того, чтобы перебраться через стену…

Прошло некоторое время, прежде чем он добрался до старого кладбища «Проклятого»…

Вокруг в изобилии росли сорняки. Ему была знакома лишь часть кладбища, та самая, где их было меньше всего. Здесь, в самой середине, приходилось продираться сквозь заросли, достававшие до самых подмышек. Он наступал на кочки, которые когда-то были могилами, иногда спотыкался о вросшие в землю каменные плиты. Тут и там маячили темные очертания полуразвалившихся склепов.

Дождь перестал, но продолжал жутко завывать ветер, и Раладан подумал, что темное кладбище в самом деле внушает страх. Он не боялся людей, но знал капризы Шерни — раз уж даже бесстрашный китобой назвал это место проклятым (а по голосу его чувствовалось, что дело не только в названии)… Вполне возможно, когда-то здесь происходило нечто странное и чудовищное…

Он искал свет — хотя бы маленький, тусклый огонек. Конечно, он знал, что люди Алиды не станут жечь костер. Но, во имя всех штормов, он не мог представить себе человека, сколь бы отважным тот ни был, который сидел бы в одной из этих гробниц в темноте, под завывание ветра и множество других звуков, приводивших на мысль то тяжелые шаги, то скрежет надгробных камней… А теперь… теперь он и в самом деле слышал голоса…

Он остановился. Голоса не походили на человеческие, казалось, они доносятся отовсюду, пробиваясь сквозь шум ветра…

«Ветер. Ветер в щелях между камнями», — подумал он прислушиваясь. Скорее всего это и в самом деле был ветер. Воображение — здесь, в этом месте — становилось весьма грозным врагом.

Раладан был уже сыт поисками по горло, однако все же двинулся дальше. Ноги погружались в мягкую землю, иногда он проваливался вместе с ней вниз, почти ощущая, как где-то там, под ним, трескается прогнившая крышка гроба, а вес земли и его самого расплющивает то, что когда-то было человеком. Он хватался рукой за мокрый, холодный и замшелый надгробный камень, пытаясь сохранить равновесие, путаясь в чем-то, что наверняка было лишь зарослями сорняков… но могло быть, вообще говоря, чем угодно.

Наконец он увидел свет — столь тусклый, столь неяркий, что лишь случайность помогла ему его заметить. Он сделал шаг — и свет исчез. В двадцати, может быть, в тридцати шагах среди высоких деревьев возвышался старый склеп. Он не мог определить ни его формы, ни размеров, даже его зоркие глаза мало чем могли помочь в безлунную ночь. Свет просачивался сквозь какие-то щели в камнях, узкие и неровные. Пристально всматриваясь в темноту, Раладан, спотыкаясь, пошел вперед. Он снова потерял из виду тусклый отблеск, но уже знал, что движется в верном направлении.

Склеп был просто огромен. Теперь, когда перед ним был живой и наверняка грозный противник, завывающий ветер стал его союзником. Раладан, особо не прячась, обошел склеп вокруг, пытаясь найти вход. Наконец он нашел дверь, выглядевшую достаточно солидно, хотя и поросшую мхом и потемневшую от влаги. Отыскав на ощупь большое железное кольцо, он потянул за него. Дверь даже не дрогнула.

Может быть, нужен какой-то условный знак?

У него не оставалось выхода. Он изо всех сил заколотил в дверь кулаком.

— Эй! Может, глоточек водки?! — заорал он во все горло.

Он напряженно ждал. Кажется, он уже убедил их, что он не призрак… но убедил ли он их в том, что его можно впустить?

Дверь скрипнула. Изнутри послышалось какое-то имя и смех. Раладан наклонил покрытую капюшоном голову и вошел.

— Я уж думал…

Раладан ударил. Человек со стоном отшатнулся, толстый плед сполз с его плеч. Он прижал руку к животу, в котором зияла ножевая рана, и опрокинулся на спину.

В мигающем свете тщательно укрытой коптилки лоцман увидел еще одного человека, отбрасывавшего в сторону тяжелый плащ. Изрыгая проклятия, тот выхватил короткий военный меч, но не бросился сразу в атаку, пристально следя взглядом за Раладаном. Раладан понял, что этот человек умеет убивать. Сбросив плащ, он неожиданно нанес удар ножом, быстрым движением снизу. Противник ловко увернулся, продолжая бормотать проклятия, но при этом он еще и улыбался…

Пират достал из-за голенищ два ножа и стал ждать.

Противник напал неожиданно быстро, метя в него острием меча, но именно этого Раладан и ожидал. Он отскочил в сторону, пытаясь ударить ножом, но промахнулся. Однако ему удалось схватить противника и вонзить нож ему в спину, но в то же мгновение мощный удар рукоятью меча отшвырнул его назад. Он ненадолго потерял сознание, а когда в глазах у него снова прояснилось, он обнаружил, что сидит у стены. Скулу сводило от пронизывающей боли. Он машинально протянул руку и почувствовал под пальцами кровь.

Его противник лежал неподвижно, но мгновение спустя дернулся и вытянул руку. Раладан поднялся и присел возле него.

— Будешь жить, — невнятно пробормотал он, чувствуя, что щека его совершенно онемела. Кровь капала на спину лежащего. — По крайней мере… еще день-два…

Он выдернул нож, торчавший скорее в боку, чем в спине. Лежащий застонал и лишился чувств. Раладан как умел перевязал рану, потом связал ему руки и ноги. Вытерев кровь с лица, он ощупал кость — та была цела.

Раладан запер дверь на крепкий, похоже недавно приделанный, засов, потом огляделся вокруг. Тусклый свет вырывал из темноты лишь общие очертания большой гробницы с тяжелым саркофагом посредине, крышка которого в последнее время использовалась в качестве стола — на ней лежала колбаса и половина целого хлеба, рядом набор игральных костей.