и хлопнул Подкидыша по плечу. Тот вздрогнул. Но не от удара. Чей-то жадный взгляд прицепился к спине как репей.

Атли обернулся. На поляну, крадучись, выходили Хъёрлёв Быстрый и его ульфхеднары.

***

Они смотрелись тварями из Эфера. Накидки из серых шкур, капюшоны с зубастыми волчьими мордами. Грубые лица, вымазанные кровью. Глаза, хищно горящие в темноте…

Рука Гийома потянулась к перевязи. Крепыш с косой чёлкой толкнул его в бок и требовательно протянул ладонь. Ги безропотно позволил забрать меч. «Теперь у него их три…» — мелькнула в голове дурацкая мысль.

Парень со шрамом вышел навстречу людям-волкам и заговорил без всякого страха. Высокий вагр с секирой отпихнул его в сторону и очутился рядом с Гийомом. Тот заморгал: тьма размывала движения незнакомца — он словно раздваивался. Бросал вперёд отражение, а потом перетекал в него. Худой, как скелет, и сутулый, как сип.

Вагр смерил рыцаря безумными чёрными глазами, дёрнул крючковатым носом и сместился к останкам феморо. Встал возле них на карачки, бормоча и вынюхивая.

Гийом перевёл недоумённый взгляд на Рагнара — так вроде звали парня с мечами? Рагнар скорчил гримасу и красноречиво похлопал себя по голове. Воины-волки окружили поляну и замерли в зловещем молчании.

Наконец их вожак встал и обратился к темноволосому мальчику. Голос был неприятный, будто ворона каркала, но в тоне звучало восхищение. Мальчик сдержанно покивал и сказал что-то в ответ. Ги разобрал «Гудмунд». Похоже на имя…

Худой ощерился и крикнул своим людям. Те зашевелились и один за другим исчезли в тени деревьев. Светловолосый парень со шрамом поманил Гийома за собой — мол, идём. Рыцарь встревоженно оглянулся на Хиттера. Рагнар, заметив, указал на арангийца, затем стукнул себя в грудь. «Присмотрит», — понял Ги и поплёлся за светловолосым.

Идти оказалось нелегко. Гийома шатало от усталости, в глазах клубилась алая мгла, а в ушах монотонно бубнил голос Глена. Де Лер даже выхватывал отдельные слова: «Бык», «Хэмптун», «Ключ», «кукла», «вагры»… Вагры? Выходит, их руками коротышка собирался расправиться с де Волором? Тогда почему они сцепились друг с другом?

Ги поёжился, вспомнив зелёный свет и жгучую боль. И мысли феморо в своей голове. Встреча со «сверкающим убийцей» точно стала для него неожиданностью. Возможно, мальчик с тёмными волосами знает больше…

Они вышли из леса на прогалину, и Гийом остолбенел. Та самая дубрава — и дуб, древний кряжистый дуб, под которым он обещал Глену-Ф’рриану то, чего не ждал обрести дома… Но этой ночью вместо роскошного пира здесь шумел военный лагерь.

Вагры деловито ставили палатки, тащили хворост для костров, перевязывали раненых. Многие с завистью глазели на шлем и кольчугу де Лера. Понятно: сами в варёной коже да в стёганых куртках, которые и гамбезонами-то назвать стыдно. Дикари…

Гийома подвели почти к самому дубу. Несколько человек негромко обсуждали что-то у мёртвого тела. Речь держал статный русоволосый вагр со шрамом на щеке. Грузный воин в добротной кольчуге внимал собеседнику и мрачно почёсывал раздвоенную рыжую бороду. Русоволосый повысил голос и в очередной раз указал на труп.

Ги пригляделся и чуть не ахнул. Рядом с головой мертвеца, рассечённой боевым топором, валялось кое-что очень знакомое. Засаленный меховой колпак.

«Вулфрик! Немой мерзавец… Надо признать, таким ты мне нравишься больше!»

Де Лер вспомнил его заросшее лицо, красный нос, водянистые глаза… И снова в сознании зазвучал голос Глена:

— Проведи их… Нортамр… лес… встреча… дорога… битва…

Рыцарь нахмурился. Значит, это Вулфрик привёл вагров сюда. А Глен собирался показать им дорогу в тыл де Волорова войска — зачем ещё тащиться из Нортамра лесами? Однако браконьер с коротышкой погибли, и военачальники северян теперь в затруднении…

«Интересно, что за дорога?»

Не успел он подумать, как под ногами расцвели, тускло светясь, багровые огни. Колдовская тропа уводила в лес.

В башке де Лера возгорелась безумная мысль. «Не более безумная, чем всё, что уже произошло!..»

— Эй! — Вожди обернулись к нему. — Вам нужен проводник?

Рыжебородый вперил в Гийома сощуренный взгляд. Невысокий вагр со светлыми кудрями и смешливым лицом спросил на ломаном вэльском:

— Ты знать дорога?

Гийом кивнул.

— Я вас проведу. Но у меня есть цена.

***

Эйрик Свиное Рыло возвышался над невозмутимым Гудмундом и что-то выговаривал ему, сипя и плюясь. Рядом переминался конунг Эда — невзрачный человек с желтоватым лицом и обширной плешью. Он, близоруко щурясь, взирал на подготовку к казни.

Шестеро стражей как раз привели гиганта, раздетого до подштанников. Атли охнул: могучее тело бугрилось мышцами, в широко расставленных глазах бурлила надменная злоба, а властный взгляд пригибал к земле. Вот он остановился на воине в чёрной накидке и высоком, начищенном до блеска шлеме…

— С'est toi, — потрясённо вымолвил гигант. — Guillaume… Guillaume de Laire…

Тот не проронил ни слова, но пленник побелел как мука́ и задёргался в путах. Стражи навалились и с трудом повергли его на колени. Сигольд Полуротый топором подрубил сухожилия на ногах. Несчастный взревел от боли.

Но это было лишь начало. Гиганта растянули на земле спиной вверх, привязав конечности к крепким кольям. Колья надёжно забили молотами. Сигольд достал кривой нож, потрогал лезвие пальцем…

Атли едва не поперхнулся. «Красная птица!» Вот какую цену запросил вэльский воин… Посмотреть на вырезанные из спины рёбра врага, загнутые на манер птичьих крыльев!..

Полуротый не зря слыл мастером в заплечных делах. Ребро обнажалось за ребром, пленник визжал свиньёй, и колья лезли из земли — их то и дело забивали обратно. Гуннар с Подкидышем убежали блевать почти сразу. Рагнар, скрипя зубами, досмотрел до конца. Эйрик убрёл восвояси, сотрясая воздух ругательствами. Конунг Эда, зажмурив глаза, истово молился трёхголовому богу вэлов и гулов.

На помертвевшем лице Гийома де Лера не дрогнул ни один мускул.

День после победы прошёл в хлопотах. Островитяне и их союзники лечили раненых, хоронили мёртвых, свозили в кучи трофеи, среди которых оказалась полевая казна вэльского войска. За пленными тоже был нужен глаз да глаз. Неудивительно, что вечером Атли с братьями заснули как убитые.

Утром их растолкал Бьярне и проводил на окраину лагеря, где Гийом со знанием дела проверял седло и подпругу. Ладный вороной конь мазнул по мальчишкам равнодушным взглядом. Вскоре подошёл Гудмунд — опухший и мрачный, с заспанными глазами и нечёсаной бородой.

Гийом посмотрел на Подкидыша и заговорил, прижав к сердцу правую руку.

— Он никогда не забудет, что ты сделал для него, Атли.

Бьярне замолк, и вэлец повторил имя своего спасителя, забавно выделив последний слог. Мальчик смущённо потупился, затем и вовсе отвернулся, чтоб не разреветься.

Гийом по