Я не горю желанием получить жалобу[107] от пациентки за то, что она хотела идеальные роды, а мать-природа ее как-то подвела. Прежде мне уже доводилось получать жалобу от пациентки, которой я не разрешил зажечь во время родов свечи. «Не думаю, что это такая уж неуместная просьба», – написала она. Да, очень уместно организовать открытое пламя прямо рядом с кислородными баллонами.

У этой пациентки на лице было написано, что она собирается написать решительное письмо, так что я прикрыл свою задницу, попросив врача-консультанта заскочить и переговорить с ней. К счастью, мистер Кадоган оказался на месте – он по-отцовски нежный, обворожительный и приятный, и от него пахнет дорогим парфюмом, от чего богатые дамочки так и стекаются в частное отделение, где он предпочитает находиться. Он в два счета убедил Г.Д. подписать форму информированного согласия перед операцией. Он даже предложил провести кесарево самому, вызвав недоумение и насмешки со стороны персонала. Никто не мог вспомнить, когда он в последний раз принимал роды бесплатно. Может быть, гольф-клуб закрыли из-за дождя?

Он предлагает пациентке провести нечто под названием «естественное кесарево», о котором я слышу впервые в жизни. Свет в операционной приглушенный, из колонок звучит классическая музыка, а ребенок не спеша появляется на свет из живота под взоры папы и мамы. Это уловка, и он наверняка получит за это кучу денег, однако Г.Д. проглатывает наживку. Впервые за весь день она выглядит хотя бы немного счастливой.

7 февраля 2009 года, суббота

Пропустил первую половину мюзикла «Отверженные» из-за сложного кесарева на 29-й неделе беременности[108] и не имел ни малейшего долбаного понятия, что происходит во второй части (особенно с учетом того, что положительного персонажа, Жана Вальжана, звали, по сути, так же, как и отрицательного, Жавер).

Судя по тому, что я узнал от Рона и остальных в пабе после театра, просмотр первой части ясности им не добавил.

8 февраля 2009 года, суббота

Позвонил Саймон, чтобы рассказать, что после ссоры со своей новой девушкой он порезал себе на запястьях вены и в итоге попал в больницу, где ему наложили швы. Он уже дома и в полном порядке, и его записали на прием к психиатру.

Он спросил, не злюсь ли я на него, а я ответил, что конечно же нет. На самом деле я был чертовски зол – за то, что он это сделал, за то, что не позвонил мне, чтобы я мог попытаться его отговорить. Разве он не должен был так поступить после стольких потраченных на него часов? Я почувствовал себя виноватым, думал, что сделал недостаточно, – что я мог постараться лучше, или же и вовсе предугадать это и предотвратить. А затем я стал чувствовать себя виноватым из-за того, что вообще на него разозлился.

Мы проболтали с ним час или около того, и я напомнил ему, что он может звонить мне в любое время, днем и ночью. Вместе с тем подобные разговоры за последние три года у нас уже были столько раз, и мне не по себе от того, что с нашей первой беседы мы так и не сдвинулись с места.

На самом же деле это, наверное, неправильный взгляд на происходящее. Депрессию нельзя излечить, точно так же, как нельзя излечить астму – нужно купировать симптомы. Я стал тем самым ингалятором, который он решил носить с собой, и мне следует быть довольным, что благодаря мне у него все это время не было приступа.

17 февраля 2009 года, вторник

Срабатывает тревожная сигнализация, и восстановить спокойствие и порядок на этот раз не так-то и просто. Помимо доброй дюжины снующих, как обычно, туда-сюда людей, в воздухе еще и облако пыли и штукатурки. Будь мы героями сериала «Катастрофа», то стену непременно проломила бы «скорая», но нет. Акушерка с такой силой дернула за тревожный шнур (Альтернатива тревожной кнопки для вызова реанимационной бригады в виде троса. – Примеч. перев.), что посыпался потолок.

19 февраля 2009 года, четверг

Очень жаль, что наши обязанности по защите детей[109] не включают в себя возможность накладывать право вето на некоторые ужасные имена, которыми родители порой награждают своих незадачливых детишек. Сегодня утром я помог появиться на свет малышу Сэйтону, что в точности совпадает по звучанию с английским «Satan», сатана, тот самый владыка ада. В школе ему наверняка придется несладко, однако мы со спокойным сердцем должны отпускать его в этот нелегкий путь. (Ну или же он и правда дитя дьявола и мне следовало запихать его обратно.)

За обедом у нас с моей коллегой Кэйти состоялся энергичный спор по поводу того, кому повезло меньше – маленькому Сэйтону или родившейся у ее пациентки девочке по имени Ласанья, что по-английски звучит точно так же, как «Лазанья». Мы постоянно меряемся с ней различными страшилками словно дети.

Она рассказала, что однажды у ее пациентки родилась девочка, которую та назвала Клайвом, на что я отвечаю ей, что у нас была Принцесса Майкл, так что ее пример особо не впечатляет. Оливер сказал, что в Исландии, откуда он сам родом, имена для новорожденных выбирают из строго утвержденного списка, за рамки которого выходить нельзя. Не такая уж и плохая идея, если подумать.

4 марта 2009 года, среда

То, что я ухожу из родильного отделения, в котором работаю, вовремя, не должно быть каким-то знаменательным событием, однако сегодня мне это удалось, и у меня давно запланированный ужин с бабушкой в ресторане. После того как мы разделались с закусками, она наклонилась ко мне, облизнула палец и вытерла им каплю соуса с моей щеки. Когда она снова облизнула свой палец и было уже немного поздно, я осознал, что это никакой не соус, а капля крови из влагалища одной из моих пациенток. Я решил об этом умолчать.

7 марта 2009 года, суббота

«Доктор Адам! Вы принимали у меня роды!» – завизжала женщина на кассе в супермаркете. Я совершенно ее не помню, однако все сходится. В конце концов, с моим именем и родом занятий она не ошиблась. Я спрашиваю про ее «малыша», потому что, само собой, не помню, какого пола ее ребенок. С ним все в порядке. Она задает мне невероятно конкретные вопросы, касающиеся той беседы, которая у нас состоялась год назад за ее влагалищем: про то, как у меня продвигается постройка сарая, успел ли я заскочить после работы в строительный, как собирался. Мне немного неудобно из-за того, насколько больше она запомнила меня, чем я ее. С другой стороны, однако, это же был один из важнейших моментов в ее жизни, в то время как для меня эти роды вполне могли стать шестыми за день. Вот как, должно быть, чувствуют себя знаменитости, когда поклонники спрашивают у них, помнят ли те, как давали им автограф после концерта 10 лет тому назад.