я развозил свои товары по самым отдаленным селениям. Люди называли меня Рахим-купец. Они с радостью встречали меня и со слезами на глазах провожали, потому что Рахим не торговал. Он просто дарил всем свои товары, и люди в благодарность отдавали мне свои деньги, кто сколько мог. Вот таким я был еще совсем недавно. А теперь селяне будут называть меня Рахим-оборванец. И они будут правы, потому что по вине этих жадных и жестоких англичан я лишился всего – и товара, и денег, и имени! – в отчаянии заламывая руки, прохрипел он.

– Я тоже не люблю англичан, – с ненавистью в голосе промолвил горец, – я ненавижу их за то, что они без спроса пришли в мои горы, что они проложили здесь дороги и понастроили крепостей. Они смеются над моей верой и моими обычаями. И поэтому, пока я жив, я буду резать их, давить, кромсать до тех пор, пока в горах не останется ни одного инглеза.

– Но как вы, здоровый и крепкий на вид мужчина, попали в плен? – с деланым удивлением воскликнул «Рахим».

– Меня оглушили солдаты, когда я защищал подкоп под крепость! Но я им еще отомщу, – погрозил кому-то кулаком пленник, – я им жестоко отомщу!

– Теперь вам это вряд ли удастся, – с горечью в голосе сказал купец, – я своими ушами слышал, как большой начальник сказал, что солдат совсем нечем кормить, и приказал всех пленных читральцев завтра же казнить!

– Все в руках Аллаха! – обреченно заявил горец и, скрежеща от бессилия зубами, чуть слышно добавил: – Я бы все свои богатства отдал за жизнь и свободу!

В зиндане воцарилась мертвая тишина.

– Я ничего не обещаю, – неожиданно сказал купец, – но попытаюсь что-нибудь предпринять для нашего освобождения. У меня осталось несколько серебряных монет. Предложу их нашему стражнику. В гарнизоне голод, и солдат вряд ли откажется от серебра.

– Вы будете самым дорогим гостем в княжестве моего отца, – с надеждой в голосе пообещал горец. – Я, Аблай-хан, даю слово горца. Но разве это возможно?

– Попытка – не пытка! – неопределенно произнес «Рахим» и окрикнул часового.

– Что надо? – грубо отозвался солдат.

– У меня есть несколько серебряных монет, – вкрадчивым голосом промолвил купец, – не дашь ли ты нам что-нибудь поесть. Все монеты достанутся тебе, – пообещал он.

Стражник огляделся по сторонам и через несколько минут опустил в яму лестницу. Оставив ружье, он медленно спустился в зиндан и, повернувшись к пленникам лицом, протянул руку за деньгами.

«Рахим» покопался в своих рваных шароварах и вскоре извлек оттуда четыре серебряные монеты.

– Бери, – сказал он и протянул деньги стражнику, но так неуклюже, что серебро, звякнув, высыпалось на землю. Часовой наклонился, чтобы собрать монеты, в это время «купец», резко взмахнув рукой, неожиданно нанес ему такой удар, что тот, даже не вскрикнув, повалился на землю. Все было так, как по договоренности с ним инструктировал охранника капитан Коллинз.

– Бежим! – воскликнул «Рахим» и первым кинулся к лестнице. Видя, что сосед по зиндану от него не отстает, он прибавил прыти. Выскочив из ямы, пленники, не встретив никого на своем пути, проникли во дворец. По винтовой лестнице они спустились в подвал и оттуда, отворив тяжелую круглую дверцу, попали в сырой и холодный подземный ход.

– Держитесь за меня, – предупредил «купец» Аблай-хана, – здесь можно заблудиться.

Только выбравшись из подземной галереи на площадь перед базаром, беглецы облегченно вздохнули. Но не тут-то было. Увидев в пламени костров вылезших из-под земли незнакомцев, на них сразу же накинулись стражники, охраняющие лагерь.

– Английские шпионы! Мы поймали английских шпионов! – на все лады кричали они, пытаясь сбить с ног и связать неизвестно откуда объявившихся оборванцев. Видя, что в темноте горцы не узнали своего собрата по оружию, хан вдруг вскочил и, разбросав нападающих, как котят, грозно рявкнул:

– Я Аблай-хан! А это мой друг и брат Рахим-бек.

– Ой, бай, – запричитали удивленные стражники, – да это же наш господин! Он, слава Аллаху, перехитрил инглизов и сбежал из плена…

На их крики сбежались соплеменники.

– Слава Аблай-хану, обманувшему злобных агнлизов! – кричали они и, позабыв о предстоящем штурме, размахивая кинжалами и саблями, начали танцевать вокруг своего молодого повелителя.

3

На другой день «купец Рахим» на прекрасном иноходце, подаренном молодым ханом в благодарность за успешный побег, направлялся в столицу памирского княжества, где, по словам начальника стражи, сопровождавшего караван, его ожидал торжественный прием на самом высоком уровне. С известием о скором прибытии наследника и его спасителя был отправлен специальный гонец.

Помощники купца, погоняя неторопливых пони, нагруженных товарами, плелись позади всех, заставляя караван то и дело останавливаться и дожидаться отставших.

– Уважаемый Рахим-бек, – после третьей остановки обратился к купцу Аблай-хан, – бросьте вы этих тихоходов, возьмите сколько надо лошадей, а то мы и до следующего вечера до дома не доберемся.

– Благодарю, уважаемый принц, но в диких горах на крутых подъемах и спусках пони выносливее, чем лошади. Так что позвольте мне оставить их при себе. Я потороплю своих помощников.

Столица памирского ханства открылась сразу же за перевалом среди просторной цветущей долины. Чем ниже по склону спускался караван, тем четче были видны одно-двухэтажные дома, крытые двускатными крышами. Улицы утопали в густой садовой зелени, среди которой возвышались стройные тополя и кряжистые платаны. Вокруг селения, насколько хватало глаз, сверкали под солнцем залитые водой чеки рисовых полей. В центре раскинулся шумный, полный жизни базар, где рыжие пенджабские купцы торговали всякой мелкой дребеденью, вроде зеркалец, красок и парафиновых свечей. Возле харчевен дымился рис и жареная баранина, у груд винограда и персиков сидели мальчишки, которые, завидев караван, кричали, словно галчата. На углах, возле маленьких, пестро раскрашенных мусульманских мечетей с резными деревянными колонками, бесновались мохнатые и голые, как обезьяны, факиры, выпрашивая грошовую милостыню. Все это оглушило путников своей бестолочью, жалкой долинной суетней, такой странной и непохожей на тоскливое одиночество окружавших долину высоких гор.

За базаром возвышалась небольшая цитадель с глиняными стенами, возле окованных железом ворот которой грозно стояла стража.

– Это городская тюрьма, – пояснил «Рахим-беку» Аблай-хан, – там, вместе с ворами и разбойниками, вот уже около полугода сидят два английских шпиона. Они пытались составить карту наших владений. При обыске у них нашли необычные четки, а также молитвенный барабан, где рулон тонкой бумаги был вместо мантр исписан цифрами и неизвестными знаками. А в паломнических посохах обоих шпионов были вмонтированы термометры. Как они потом признались, для измерения температуры кипения воды, необходимой при определении высоты наших гор. Кроме того, в дорожном сундучке одного из них были спрятаны какие-то приборы для определения места положения.

– О-о! – делано удивился