будто они могли знать. — У нее деньги только на продукты. Куда она могла запропаститься?

− Я спрошу у ее подруг, − предложила помощь в поисках сестры Людка. — Девчонки, думаю, расскажут, если что знают.

− Милицию пока привлекать не будем, − твердо заявил Николай. — Подождем, может, в скором времени эта с…а объявится.

− Отец, думай, что говоришь, − видя нахмуренные брови мужа, недовольно сказала Екатерина. — Это твоя дочь.

− Вся ваша порода одним миром мазана, − непримиримо продолжил Николай. — Добегалась по гулькам и танцулькам, повертела хвостом. — И обратился непосредственно к жене: − А ты где была? Куда смотрела? Ты хоть знаешь, чем твои девки занимаются, когда бегают на улицу?

− А ты хоть знаешь, по сколько им лет? — парировала Екатерина. — Людке двадцатый пошел, Вальке — восемнадцатый. До старости пасти их будем?

− Да, повырастали, а ума-то, видно, не нажили, − огорченно вздохнул отец.

− Ничего, будем ждать, − сказала мать. — А ты, Людка, поспрашивай девок. Кто-нибудь из них все-равно что-нибудь знает.

И семья стала ждать. В поселке никто ничего не знал — не было никаких разговоров. Валькины подруги сказали, что она ходила с Димкой Анисимовым, но они поссорились, не разговаривали. Через две недели пришло от Вальки письмо. Она сообщила, что уехала к подруге, потому что забеременела и побоялась об этом сказать.

Услышав о такой новости, Николай окончательно разъярился.

− Что я говорил? С…а не захочет, кобель не вскочит.

− Ну что ты кричишь? Криком поможешь? — пыталась успокоить мужа Екатерина.

− Молчи, стерва! Твое упущение! — орал на весь дом глава семьи. — И кто этот кобель, что ее обрюхатил?

− А я откуда знаю? За ноги держала? — пыталась отвести от себя обвинение расстроенная женщина.

Еще долго не могли успокоиться родители и Людка от полученного известия. Наконец, решили, что изменить уже ничего нельзя, надо написать Вальке письмо, что никто ее ругать не будет, что все ее любят, и пусть она возвращается домой, чтобы спокойно выносила и родила ребенка, а семья вышлет ей на дорогу деньги, и с ребенком будет рада помочь. В ответ на родительское письмо Валька сообщила, что поживет немного у подруги, а потом приедет.

Глава 28

Дважды в одну реку

Все течет, все меняется — с этим мудрым изречением не поспоришь. Поселок нефтяников и газовиков тоже видоизменился. Однажды на пространстве между школой и шоссе началось строительство неизвестного объекта. Пошли слухи, что это нечто возводят кавказцы. Действительно, вскоре жители Караулбазара уже лицезрели летний кинотеатр «Кавказ», куда в прохладные летние вечера на фильмы с большим удовольствием стали приходить даже молодые родители с детскими колясками. Ближе к «Кавказу» переместилась и танцевальная площадка. Никитина на танцы, конечно же, ходила как на работу — ассортимент развлечений был невелик.

В один из июньских дней, как обычно после окончания фильма, толпа молодежи не разошлась по домам, а сосредоточилась у танцполя. Людка, в ожидании музыки, оживленно перебрасываясь репликами с девчонками, бездумно водила глазами по сторонам. В ярком свете фонаря виднелись подвижные фигуры девчат и парней. Многих из них девушка знала: с кем-то работала, с кем-то была знакома по комсомольским делам, кого-то просто часто видела в поселке. Вдруг она задержала взгляд на одном молодом человеке, и лицо ее вспыхнуло: вполоборота к ней стоял Рябов Сашка.

Они не виделись около трех лет. Рябов остался все таким же коренастым, но, по-городскому, подтянутым и модным. Людка в смятении, она не сводит с него глаз, а в памяти бегут знакомые картины: вот недовольный ее появлением Сашка тарирует манометр, а здесь они весело болтают в машине по дороге на буровую, свидания на скамейке возле начальной школы, Сашка в медленно уходящем вдаль поезде и веселый голос незнакомца: «Девушка, не плачьте, он обязательно вернется!». И вот он здесь, он вернулся. И что?

Рябов тоже увидел и узнал ее. И как только заиграло танго, направился к ней. Белесые густые волосы, светлые брови, серые глаза — она не ошиблась, это Сашка!

− Здравствуй, Людмила! Можно тебя пригласить?

− Здравствуй! — ответила она и задвигалась с ним в танце, иногда взглядывая ему в лицо.

Он же открыто, даже с какой-то жадностью смотрел на нее. Модный макияж подчеркивает красоту девичьих глаз, чувствительных губ. Короткая стрижка, полная грудь при стройной фигуре. Как она похорошела! Да, это уже не глупенькая вчерашняя школьница с любопытным курносым носом, которая неожиданно ворвалась в его жизнь и навсегда осталась там светлым и чистым образом. Это молодая особа с умным взглядом человека, знающего себе цену. В ее движениях — уверенность, гибкость и женское обаяние. В ее дыхании — глубина и скрытое волнение. Как давно он не прикасался к ней, не целовал эти губы!

Последние звуки танго оборвали молчаливое узнавание Рябовым и Никитиной друг друга. Каждый направился к своей компании, но в душах и в умах парня и девушки всплыло все то, что их когда-то связывало. Воспоминания растревожили, выбили из колеи спокойствия, расслабленности и удовольствия. Они протанцевали вместе еще несколько танцев, и когда вечер подошел к концу, Сашка попросил разрешения Людку проводить. Она согласилась.

Медленным шагом шли они к Людкиному дому.

− Расскажи, как живешь, − попросил он.

− Сейчас я освобожденный секретарь комсомольской организации ГНПУ «Каганнефтегаз». Езжу по участкам, разговариваю с ребятами. Интересуюсь, чем живут люди, какие проблемы их волнуют.

− И что ты потом с этим делаешь?

− Обговариваем все вопросы на комитете, решаем, как и чем можем помочь, рассматриваем выполнение комсомольских поручений. К столетию со дня рождения Ленина провели Ленинский зачет, концерт дали в «Геологе», организовали комсомольский субботник: покраску танцплощадки у «Геолога». Правда, еще не докрасили.

− Какая ты важная особа! А была наивной, глупой девчонкой, когда я тебя узнал.

− Никакая я не важная особа. Просто стараюсь делать порученное мне дело так, чтобы не было стыдно ни перед людьми, ни перед собой. А как ты живешь?

− Отслужил, остался в