− Почему приехал?

− Соскучился по Караулбазару. Родители звали.

− Ну, и как поселок?

− Много деревьев. Те, что при мне были, вымахали.

−Да, деревья — наше спасение: пыли меньше стало.

− Вот, кинотеатр тоже. Не было его.

Они шли по темным улицам затихшего поселка, говорили и вспоминали о том, что их когда-то объединяло. Но никто ни разу не сказал о том, что их разлучило. Да и что было об этом говорить? Ворошить горькое прошлое не хотелось никому: зачем лишний раз травмировать душу? Все, что было, быльем поросло.

Дошли до бассейна.

− Ты с кем-нибудь встречаешься? Может, замуж вышла?

− Нет! Не встречаюсь и не вышла.

И тут Сашка сказал:

− Люда, можно я тебя поцелую?

От этих слов Людка вдруг почувствовала дикий страх. Он всколыхнул весь ее девичий организм, словно взорвавшийся огнем и пеплом спящий вулкан.

− Нет! — почти крикнула она и помчалась от парня прочь.

Да, именно страх гнал ее в ночной тишине в безопасное место, ее дом. И объяснить причину этого животного чувства она сначала не могла. Подумаешь, поцелуй! Ведь ничего не стоило ей самозабвенно целоваться с совершенно незнакомым симпатичным парнем в поезде по возвращении ее с Украины, от тети Маруси. А тут — тот, которого, как ей казалось, она любила — ведь горько, искренне плакала, когда он уезжал в армию. Или это была не любовь, а просто увлечение? А плакала в ней девчонка, у которой отняли хорошую игрушку? Что же сейчас помешало ей получить удовольствие? От кого? От предателя? Нет! Нет! И нет! — кричало ее оскорбленное самолюбие.

Больше Сашку Рябцева Людка никогда не видела.

Глава 29

Командировка

Кто продвигал Никитину наверх по профсоюзной и комсомольской линии, она не знала.

То в составе представительной группы побывала на профсоюзной конференции работников нефтехимической и газовой промышленности в столице Узбекистана, в городе Ташкенте.

То вдруг получила статус освобожденного руководителя комсомольской организации ГНПУ.

И вот теперь следующее впечатляющее событие: она как член ревизионной комиссии Бухарского обкома комсомола отправляется в двухдневную командировку с целью проверки культурно-массовой и спортивной работы в Стройуправлении № 175.

Нет, она не стремилась сделать карьеру в профсоюзе и комсомоле. Но эти изменения в ее жизни нравились ей. И воспринимала она их как привлекательную новизну.

− Мам, − заговорила она вечером накануне отъезда, − я на два дня еду в Бухару.

− Что так?

− Посылают в командировку по комсомольским делам. Как ты думаешь, где можно остановиться на одну ночь?

− Думаю, у Ткаченко. Марью Прохоровну видела, ну, мою начальницу из треста?

− Это та приятная женщина, с которой вы недавно чаевничали у нас?

− Да, это она. Живет без мужа, с сыном Ванькой. Завтра, пока ты едешь, я ей позвоню. Адрес я знаю − приглашала как-то в гости.

И вот Людка снова в пути. Девушка любит дорогу: под движение транспорта хорошо думается. Отгородившись от попутчиков молчанием, глядя в окно на бегущие мимо картинки, хорошо переживать то, что тревожит или радует, обдумывать планы на будущее, сочинять стихи или решать, каким образом выполнить очередное задание.

Путь до Бухары долгий, с двумя пересадками. Мамина приятельница живет в новом микрорайоне. Где это, Людка уже знает: обо всем подробно рассказала мать. После двух междугородных автобусов нужно пересесть на городской. Но к дому, где в двухкомнатной квартире живут Ткаченко, она отправится вечером.

Сначала найти организацию, в которой ей предстоит провести ревизию. О! «К нам едет ревизор!» Прямо по Гоголю! Интересно, строительную организацию уже уведомили, что к ним заявятся с проверкой? А что проверять? Как проверять? Никто не объяснил. Прислали в письме поручение с указанием адреса организации и все. Что ж, очевидно нужно проверить то, чем занимается она сама как секретарь комитета комсомола.

Контору стройуправления ревизор Никитина нашла без особого труда — располагалась недалеко от центра. Войдя в одноэтажное здание «времен очаковских», девушка обнаружила, что в нем прохладно и даже пахнет сыростью. Прошла по длинному коридору, открыла дверь в кабинет начальника. За канцелярским столом перед шкафом с папками сидела миловидная девушка ее лет. Дверь в кабинет главного лица была закрыта.

− Здравствуйте! — поздоровалась она с секретаршей. — Я из обкома комсомола. Мне бы увидеть секретаря комитета комсомола вашей организации.

− Звягинцева? Подождите немного, я сейчас его отыщу.

Минут пятнадцать девушка звонила по телефону, пока на пороге не появился высокий стройный парень. «Какой красивый!» − подумала Людка.

− Андрей! — кокетливо заулыбалась секретарша. — К тебе пришли.

− Здравствуйте! — обратился парень с приветствием к незнакомке. — Вы ко мне?

− Здравствуйте, Андрей! — уверенно сказала Людка, думая, что именно так должно здороваться официальное лицо. — Меня зовут Никитина Людмила. Я к вам по поручению обкома комсомола. Меня интересует состояние культурно-массовой и спортивной работы в вашем учреждении.

Звягинцев абсолютно спокойно выслушал сообщение. Синие глаза парня смотрели прямо в лицо представителя высокого органа комсомола. «Такого ничем не смутить», − подумала Людка.

− Идемте в красный уголок. Там и побеседуем, − пригласил он, и они вышли из комнаты.

Красный уголок представлял собой небольшое помещение с двумя обычными кабинетными столами светлого дерева, деревянными стульями. Стены украшали портреты Ленина, Брежнева. Еще Людка заметила два красных флага по обеим сторонам бюста вождя пролетариата, три информационных стенда, шкаф с папками и, очевидно, с политической литературой. Множество вымпелов, почетных грамот, фотографий свидетельствовали о том, что строительное управление уделяло большое внимание и тем направлениям работы, инспектировать которые она приехала.

− Людмила, что вас интересует? − спросил Звягинцев, когда он и девушка вошли в комнату.

Людка поняла, что он о ее приезде ничего не знает. Значит, не подготовился и ревизия будет настоящей, не подготовленной заранее.

− Как вы уже слышали, я должна проверить состояние культурно-массовой