– Только не сорвись и не отрубись опять. Гад, я ведь говорила, что высоты боюсь. Тут дна не видно.

– Спокойнее. Поверь, теперь я точно не вырублюсь. Они не позволят.

– Ты о чëм?

– Потом, – я не рычу. Из моего горла вылетает слабый стон. Вместе со звоном возвращается знакомое и слегка под забытое чувство – адская боль.

Голова просто раскалывается, щаон колокольчиков становится не выносим. Я, пусть и не по своей воле, долго не отвечал на зов, а потому он перешёл в стадию причинения боли. Дикой боли.

Бодро перебираю руками, но ближе к концу передаю контроль над димортулом Димону. Я уже не могу соображать. Так башку крутит. И нет, это не блокада памяти. Помню я всё отлично: больница, лучший друг, ретро фильм, обсуждение новой работы, незнакомые слова вроде Центро Спаса. Значит я в тот раз не погиб. Друг, чьим именем я назвал своего нового спутника, меня тогда вытащил.

Пусть я не всё понимаю, но эту вспышку памяти я чётко запомнил. Теперь понятно, что заставило меня спасти Тэй и остальных. Спасатель – вот кем я был. И жил в мире, где давно закончилась последняя война, а теперь я в Танате. Ползу в живом доспехе по потолку, а внизу пропасть. И я так и не знаю, как я здесь оказался? Нет цельноц картинки.

Наконец мы достигаем противоположной стороны. Спрашиваю на площадку, а потом, не удержавшись на ногах, на колени. Трясущейся рукой разрываю связывающую нас верёвку и мягко, на сколько позволяет состояние, опускаю Тэй на камни. После этого, обхватив себя руками, падаю рядом.

Меня трясёт, ни на чем не могу сосредоточиться. Голова болит, а зов тянет меня вниз, глубже. Одновременно я понимаю, что мне дали право пройти дальше. К ним. Ненавижу этих тварей уже заранее. Но что они делают там?

– Эй, новенький, ты чего? Что с тобой опять? Ты вообще меня слышишь? Разбери меня Танат, Нико, да ответь же мне? – слышу я рядом голос, в котором раздражение сменяется тревогой.

Меня переворачивают на спину, а это не просто. Я и димортул вместе весим не мало. Отъелись ща эти циклы. Сквозь нескончаемый звон в ушах еле ощущаю эмоции Димона. Дышать, да? Вот в таком ритме? Пробую, пытаюсь, но тяжело.

Мягкие руки начинают массировать мне заднюю часть шеи. Зачем? Это ведь не моя шкура, но обратная связь работает. Мне становится легче и я пытаюсь дышать в указанном ритме, с долгой задержкой дыхания после выдоха.

– Пить, – доносится из пасти димортула и одна из рук, что массировали шею, пропадает. Затем к челюсти прислоняют знакомую флягу из органа бедного тараноглава. Тэй не экономит воду, так что у меня получается напиться от души.

– Всё, – поднимаю дрожащую руку, убирая флягу в сторону. – Надо экономить воду.

– Да-да. Но может ответишь наконец, что это было? Мне стоит бояться?

– Нет. Тебе, если не пойдёшь за мной, то бояться тебе нечего.

– Что? Наши пути расходятся? Как это понимать? Мы даже из шахты не выбрались.

– Выход не так далеко, – хриплю я. Вроде выпил целую кружку воды, но горло по-прежнему будто наждаком дерет.

Не обращая внимания на Тэй, медленно поднимаюсь на ноги и озираюсь по сторонам. Поднимаю голову вверх, ощущая, как меня шатает, и слежу за направлениями по которым идут трубки. Ага, разветвляются. Правый коридор, что уходит с площадки вглубь пещер, явно ведёт наверх.

– Выход там, – показываю девушке пальцем в сторону правого выхода. – Так ты пройдёшь к органам, что питают город над нами. Обычные отсеки для разов. Ты легко сможешь подняться к водосборнику и выйти на площадь.

Вот и полученные от Хранителя знания пригодились. Да, местные живые аналоги систем водоснабжения имели свободный доступ. Обычных разов сдерживали запреты Создателей, а стражи должны иметь беспрепятственный доступ к критической инфраструктуре.

Похоже на то, что Творцы боялись только мобов, а не своих соплеменников, которые могли учинить саботаж. Или причинение вреда живым строениям и биомеханизмам в их среде считалось за табу, или они все-таки относились к единой расе.

– Знаю я, что это. Но мне непонятно, куда ты решил уйти? Или тебе плевать на меня, моё предложение? После всего того, что мы вместе прошли, ты хочешь просто уйти?

– Женщина, – поворачиваюсь к брюнетке и нависаю над ней. От моего рëва она корчит гримасу боли, но молчит. Опять я забыл о её чувствительности. – Пойми, я не хочу тебя убивать, но буду вынужден это сделать. У меня иного выбора не будет.

– Что? – напуганная девушка отскочила от меня и положила руку на свой дробовик. Веерник, как она его назвала.

– То. Ты сама видела, что со мной было, когда я пытался игнорировать зов. Непослушный инструмент здесь наказывают. Так что, если если мне прикажут уничтожить мятежного раза, того, кто им не подконтролен, я не смогу проигнорировать их приказ.

– Что? –уголок рта девушки опустился вниз. В глазах Тэй плескался ужас. – О ком ты говоришь?

Она уже поняла всё поняла, но отказывалась верить. Одно дело, когда говоришь с товарищами о всесильных чудовищах сидя где-то там, в безопастном Последнем Привале или упомянутом ею Доме Странников. Но когда эти же самые монстры рядом, когда они действительно существуют. Тут всё совсем другое – это ужас, который холодит твоё нутро, вытягивает силы и желание даже попробовать сражаться. Когда имеешь дело с ними.

Мне надо убедить Тэй, а потому я спрашиваю у Димона о состоянии моего тело. Нужно узнать, где восстановлена кожа? На шее она есть, а значит наконец можно посмотреть девушке в глаза.

Когда маска димортула расходится на переднюю и заднюю часть, которые убираются в воротник, я поднимаю своё лицо. Дышать тяжело, по виску скатилась капля пота.

Увидев моё лицо, а не маску димортула, Тэй замерла на месте. Словно пыталась превратиться в тот самый соляной столб. Не мигая она смотрела на моё лицо. Будто не могла поверить в то, что увидела.

– Уходи, Тэй, пока можешь. Они там, – левой рукой показываю в другой тоннель, что уходит вниз. – Гребанные боги там и они проснулись, заметили меня и позвали.

Пот заливает глаза, а потом я вытираю его рукой. И мне плевать, что жёсткий костяной панцирь дерет кожу. Мне и