с вашими людьми. Все возражения я хочу знать наперед. Около ста человек я оставлю в лагере в качестве охраны. А теперь идите завтракать.

Люди разошлись и направились к печкам. Мак и Джим приблизились к лидерам. Лондон высказывал сомнения:

– Я бы не очень рассчитывал на хорошую драку. Для этого парни выглядят не слишком-то злыми.

– Рано еще, – успокоил его Мак. – Кофе даже не успели выпить. Поедят – будут выглядеть иначе.

– Вы с нами идете? – строго спросил Дейкин.

– Понятное дело, – ответил Мак. – Послушай, Дейкин, имеются люди, которые нам еду и припасы доставляют. Устрой так, чтоб за ними машины были посланы, когда надо будет все привезти.

– Ладно. Это к вечеру понадобится. Бобы съедены будут. Чертовски трудно такую ораву прокормить.

– По мне, так драку надо начинать, как только скэбы с поезда спрыгнут, – сказал Берке. – Хорошо их тепленькими на испуг взять.

– Нет, сначала лучше поговорить, – возразил Мак. – Я собственными глазами видел, как добрая половина скэбов из такого вот поезда переходила на сторону забастовщиков, если с ними правильно разговаривали. А если наброситься на них и напугать, они только озвереют.

Пока Мак говорил, Дейкин глядел на него с некоторым подозрением.

– Ладно, – решил он. – Пора двигать. Мне надо еще отобрать парней, которые останутся. Док и его ребята приберут в лагере. Я поведу свой грузовик, Лондон и Берке могут ехать со мной. Да оставьте вы эти старые банки там, где они есть!

Солнце уже всходило, когда длинная ровная людская колонна потянулась из лагеря. Командиры отрядов выравнивали колонну, приказывая держаться обочины. Джим услышал, как кто-то распорядился: «Не возитесь с этими комками. Подождите, когда к железке выйдем. Там камни хорошие, гранитные будут».

Послышалось пение – фальшивое, нестройное – хор не привычных к пению людей. Во главе колонны катил зеленый грузовичок «шевроле» Дейкина, лениво, на малой скорости. За ним тянулся народ, а оставшиеся в лагере женщины кричали им вслед прощальные слова.

Едва колонна вышла, как полицейские на мотоциклах тоже двинулись параллельно идущим. Когда толпа прошла так с полмили, к голове колонны метнулась и преградила ей путь большая открытая, набитая людьми машина. Все люди в ней держали в руках ружья и имели бляхи помощников шерифа. Водитель машины вспрыгнул на сиденье.

– От вас требуется соблюдение порядка, не забывайте об этом! – крикнул он. – Вы можете двигаться, пока не перекрываете дорогу, не мешаете движению транспорта и никому не мешаете. Понятно? – Он сел на место и повел машину впереди машины Дейкина, таким образом возглавив шествие.

Джим и Мак шли шагах в пятидесяти от грузовика. Мак сказал:

– Они выслали к нам почетный эскорт. Ну разве же это не верх любезности? – Люди вокруг захихикали. Мак продолжал: – Иными словами, они предупреждают, что право на забастовку мы имеем, а на пикет – ни в коем случае. – На этот раз смеха уже не было. Раздалось ворчание, но почти беззлобное. Мак бросил на Джима тревожный взгляд.

– Не нравится мне это, – тихо проговорил он. – Вся эта шайка бродяг не настроена на драку. Хорошо бы вскорости произошло что-нибудь, способное их по-настоящему разозлить. Если же нет, все выдохнется и сойдет на нет.

Нестройная толпа вступила в город и двигалась по тротуарам. Мужчины как-то притихли, многие из них выглядели сконфуженными. Горожане глазели на них через оконные стекла, а дети, застыв в палисадниках, таращились на шествие, пока родители не утаскивали их в дом и не захлопывали за ними двери. На улицах было мало прохожих. Полицейские на мотоциклах ехали так медленно, что вынуждены были время от времени касаться ногами земли, чтобы удержать равновесие. Предводительствуемая машиной шерифа процессия, пройдя окраинами, вышла наконец к сортировочной. Люди встали возле полосы отчуждения, по краю которой выстроилась охрана – двадцать человек с автоматами и слезоточивым газом.

Дейкин подрулил к железнодорожному полотну. Люди молча рассредоточились, заняли позицию напротив отряда полицейских. Дейкин и Лондон сновали вдоль плотных рядов забастовщиков, отдавая распоряжения. Людей призывали по возможности избегать столкновения с полицией. Сначала убеждение и только потом – прямое действие.

Справа в два ряда стояли вагоны-рефрижераторы. Джим потихоньку сказал Маку:

– Они могут остановить товарняк, не дав ему доехать до станции, и там высадить людей. В таком случае мы потеряем возможность поговорить с ними.

Мак покачал головой:

– Позднее, может быть, они и помешают нам это сделать. А сейчас – нет. Думаю, они хотят продемонстрировать нам свою силу. Рассчитывают напугать нас. Хорошо бы уж пришел состав. Такому народу, как наши парни, ожидание только во вред. Если ждать слишком долго, они могут вконец испугаться.

Некоторые уселись возле полотна, а из плотных рядов неслось жужжание негромких голосов. Люди, зажатые между железнодорожной охраной с одной стороны и полицейскими на мотоциклах и помощниками шерифа – с другой, нервничали и казались смущенными. Помощники шерифа стояли, обеими руками вцепившись в ружья и прижимая оружие к животу.

– Копы тоже напуганы, – заметил Мак.

Лондон ободрял группу парней.

– Не будут они стрелять, – говорил он. – Не посмеют стрельбу устраивать.

Кто-то крикнул:

– Вот, шлагбаум подняли!

Вдали, у семафора, подняли шлагбаум. Над деревьями взвилась струя дыма, и рельсы загудели под колесами приближающегося поезда. Люди поднялись и, вытянув шеи, стали вглядываться в даль, куда убегали рельсы.

– Теперь встречайте их, ребята! – проревел Лондон.

Показался черный паровоз, за которым медленно катились товарные вагоны, в вагонных дверях можно было различить ноги людей. Машина с грохотом замедляла ход, пыхтя и выпуская из-под колес клубы пара. Она свернула на запасной путь и лязгнула тормозами. Вагоны дружно дернулись и заскрежетали, хвостовой засопел и встал, отдуваясь.

Напротив путей тянулся ряд обветшалых лавок и таверен с меблированными комнатами в верхних этажах. Мак бросил взгляд через плечо. В окнах верхних этажей торчали головы, люди, высунувшись, глядели на них. Мак сказал:

– Не нравятся мне вон те парни.

– С чего бы это? – удивился Джим.

– Не знаю. Там должны были бы и женщины стоять. А ни одной не видно.

В дверях товарных вагонов виднелись штрейкбрехеры, за их спинами теснились другие. Они неловко озирались и медлили спрыгивать на землю.

Лондон выступил вперед, встав почти вплотную к охраннику, так что дуло автомата, повернувшись, нацелилось прямо на него, а охранник сделал шаг назад. Паровоз пыхтел размеренно, как огромное, усталое животное. Лондон сложил ладони рупором и низким своим голосом пророкотал: «Давайте сюда, ребята! Не вставайте против нас! Не помогайте копам!»

Его голос заглушило шипение пара. Из бока машины вырвалась белая струя, поглотившая все звуки, кроме собственного режущего ухо воя. Ряды