забастовщиков беспокойно зашевелились и, взбухнув в середине, двинулись в сторону охраны. Дула автоматов, повернувшись, взяли на прицел ряды. Лица охранников посуровели, и забастовщики, почувствовав угрозу, остановились. Пронзительный вой не прекращался; белый плюмаж пара, поднимаясь, разветвлялся на отдельные перья.

В дверях одного из вагонов началась какая-то сумятица. Сквозь сидящих скэбов протиснулся и спрыгнул на землю человек.

– Господи боже! Да это Джой! – в ухо Джиму крикнул Мак.

Неуклюжая гномоподобная фигура стояла лицом к дверям и толпящимся в них людям. Шипение пара не прекращалась. Люди выпрыгнули из вагона и встали напротив отчаянно жестикулирующего Джоя. Затем он повернулся и взмахнул рукой в сторону забастовщиков. Его изуродованное лицо исказилось. Пять-шесть скэбов встали у него за спиной, и вся группа двинулась по направлению к забастовщикам. Охранники повернулись, пытаясь удержать в поле зрения одновременно тех и других.

А потом раздались три резких щелкающих звука. Мак оглянулся и поглядел туда, где были лавки. И головы, и ружья в окнах мгновенно исчезли, и окна захлопнулись.

Джой замер, вытаращив глаза. Рот его открылся, и по подбородку на рубашку потекла струйка крови. С диким видом он озирал толпу. Затем упал ничком, царапая пальцами землю. Охранники недоверчиво глядели на корчившуюся на земле фигуру. Внезапно шипение пара смолкло, и волной накатила тишина. Ряды забастовщиков стояли недвижимо, на лицах людей застыло задумчивое выражение. Джой приподнялся на руках, подобно ящерице, и вновь упал. На щебенку железнодорожной насыпи густым ручьем хлынула кровь.

Толпа странно, тяжело зашевелилась. Лондон оцепенело двинулся вперед, за ним двинулись люди. Охранники наставили автоматы, но забастовщиков это не смутило: бестрепетно, слепо они двигались вперед. Охранники поспешили отойти в сторону, потому что двери вагона изрыгали все новых и новых людей. Концы этой цепочки закручивались, образуя кольцо вокруг лежащего в центре тела – так теснится к середине гурт овец.

Джим, дрожа, прижался к плечу Мака. Повернувшись к нему, Мак пробормотал:

– В кои-то веки он сделал по-настоящему хорошее, нужное дело! Бедный Джой! Сделал все-таки… Как был бы счастлив, знай он это! Взгляни на копов, Джим. И отпусти мою руку. Не пугайся. Взгляни на копов!

Охранники были напуганы. Они умели подавлять бунт и беспорядки, но это движение – медленное, неуклонное, слепое – вызывало в них ужас. Они продолжали стоять на месте, однако шериф уже завел машину. Полицейские потихоньку направились к своим мотоциклам.

Штрейкбрехеры к этому времени уже покинули вагоны. Некоторые из них, нырнув под вагоны или протиснувшись между ними, очутились по ту сторону пути, но большинство сгрудились там, где лежал Джой, и окружили его. Мак увидел Дейкина, стоявшего в задних рядах толпы. Блеклые глаза Дейкина на этот раз глядели прямо, а не бегали из стороны в сторону. Мак подошел к нему.

– Нам надо бы взять его и на грузовике отвезти в лагерь.

Дейкин медленно обернулся:

– Нельзя его трогать. Копы должны его забрать.

– Почему копы не схватили тех, что из окон стреляли? – запальчиво бросил Мак. – Погляди на этих копов – они напуганы до смерти. Говорю тебе, нам забрать его надо. Нам он нужен для поднятия градуса, для сплочения парней. Люди встанут как один и вступят в борьбу.

Лицо Дейкина исказила гримаса.

– Ты, скотина бесчувственная! Только и думаешь, что о забастовке!

Джим вмешался в спор:

– Знаешь, Дейкин, этот коротышка получил пулю, стараясь нам помочь. И ты теперь хочешь помешать ему это сделать?

Дейкин медленно перевел взгляд с Мака на Джима, а затем – вновь на Мака и сказал:

– Почем вы знаете, что он собирался сделать? Гудок так выл, что слышно ничего не было!

– Мы его знаем, – сказал Мак. – Он был нашим товарищем.

В глазах Дейкина мелькнуло неодобрение.

– Ваш товарищ, а вы ему упокоиться с миром не даете. Хотите его использовать. Скоты вы оба бесчувственные, и больше ничего.

– Да что ты понимаешь в этом! – выкрикнул Мак. – Не хотел Джой никогда никакого покоя! Джой хотел работать, пользу приносить, и не знал как. – Голос Мака поднялся до истерических нот. – И вот теперь он в кои-то веки получил возможность это сделать, а ты ему не даешь!

Головы некоторых повернулись на громкие голоса. Люди с вялым любопытством наблюдали спор. Дейкин на секунду задержал взгляд на Маке.

– Пойдем, – сказал он.

Они принялись расталкивать собравшихся, освобождая себе проход в плотной массе людей, с неохотой уступавшей им место.

Мак крикнул:

– Расступитесь, ребята! Дайте нам пройти. Надо вынести отсюда беднягу!

Люди, ожесточенно толкаясь, освободили для них узкую тропку.

Присоединившийся к ним Лондон помог им пробраться в самый центр. Джой был безусловно мертв. Когда вокруг тела освободился маленький пятачок пространства, Лондон перевернул Джоя и принялся стирать кровавую грязь с его рта. В открытых глазах Джоя застыло хитроватое выражение, губы улыбались, и это было жутко.

Мак сказал:

– Не надо, Лондон. Оставь его таким, как он есть.

Лондон поднял хилое тело. Прижатый к мощной груди Лондона Джой казался очень маленьким. Проход для них теперь освобождали с готовностью. Лондон шел, а люди выстраивались и следовали за ним неровной колонной.

Возле сверкавшего чистотой зеленого грузовичка Дейкина стоял шериф в окружении своих помощников. Лондон остановился, шедшие за ним остановились тоже.

– Я хочу забрать тело, – сказал шериф.

– Нет. Вы его не получите.

– Вы застрелили штрейкбрехера. Вам будет предъявлено обвинение. Тело я должен доставить коронеру.

В глазах Лондона вспыхнули красные искорки. Он сказал просто и ясно:

– Мистер, вы знаете людей, которые убили этого коротышку. Знаете, чьих рук это дело. Имеются законы, которые вы нарушаете.

Толпа молчала, слушала.

– Говорю тебе, я хочу забрать тело!

– Неужели вы не понимаете, мистер, – печальным голосом произнес Лондон, – что, если вы и ваши молодцы не уберетесь отсюда к чертям собачьим, вас попросту убьют? Неужто это вам неясно, мистер? Неужто не видите, что это край, за который лучше не лезть?

В толпе шорохом пронесся вздох облегчения.

– У меня с тобой еще будет разговор, – сказал шериф.

Но он попятился и отступил, как отступили и помощники. Толпа заворчала так тихо, что это было похоже на стон. Лондон перевалил тело Джоя через борт грузовика, потом влез сам и, подтащив тело к задней стенке кабины, прислонил его там.

Дейкин включил двигатель, развернулся и выехал на улицу. Грозная, хмурая толпа последовала за ним. Шума не было. Люди шли тяжело, неторопливо.

Полицейских на мотоциклах вдоль дороги не было. Не было видно и людей вокруг. Мак с Джимом шли чуть сбоку от грузовика.

– Это что, «бдительные» были, да, Мак?

– Ага.